Моя чужая жена

Прижимаюсь к Таниной спине, обвивая руками талию, вдыхаю сумасшедший запах ириса, мы зависаем на секунды, отдаваясь музыке, плавно двигаясь. Тело мгновенно реагирует, отзываюсь импульсами возбуждения. Ее запах кружит голову похлеще алкоголя. Я жду сопротивлений, но Таня расслаблена, словно принимает меня как раньше, будто вновь принадлежит мне.

Я наглею, тело само принимает решение и руководит. Веду ее в танце, потираясь телом, выписывая восьмерки, играя с ней. Провожу руками по талии к бедрам, наклоняюсь и целую голое плечико. Хочется всего и сразу, присвоить себе прямо сейчас, самым примитивным способом. Чтобы окончательно снесло все планки, грубо, жестко, доказывая, что имею над ней власть. Чтобы кричала мое имя, задыхаясь от экстаза.

Все заканчивается очень быстро. Она приходит в себя, вырывается и убегает в сторону темного коридора, расталкивая толпу. Срываюсь за ней, потому что тормоза окончательно отказали.

Догоняю у туалета, она оглядывается и быстро залетает в первую дверь. Благо комнаты здесь отдельные и не делятся на женский и мужской. Успеваю толкнуть дверь, а перед закрытием вталкиваю Таню в комнату с синим неоновым светом и запираюсь.

Она молчит, лишь дышит глубоко и отступает от меня.

– Нет, Тата, это так не работает, – ухмыляюсь я, облокачиваюсь на двери. Она шикарна в неоновом свете. Волосы рассыпаны по плечам, кожа светится, грудь вздымается от рваного дыхания, и я любуюсь ей, сжирая взглядом. Возбуждение зашкаливает, в кровь выбрасывается адреналин, и я кайфую от остроты ощущений. Давно меня так не крыло. Потому что это возможно только с Таней. – Нельзя намеренно завести меня и убежать. Чревато, – отталкиваюсь от двери, подхожу к ней и ставлю руки по обе стороны от ее головы.

– Отпусти! Открой дверь! – требует Таня.

Платье ее чертово влечёт, фигуру облегает так, что хоть вой от желания. Губы ее пухлые, выразительные, я весь вечер смотрю на них и одержимо хочу сожрать, искусать, заласкать. И сил нет больше терпеть. Особенно когда намеренно игнорирует, выказывает пренебрежение, делая вид, что я – пустое место, и что между нами ничего не было.

– Побежишь к своему мужу?! – выплевываю, прижимая ее к стене, отрезая пути к отступлению. Смотрю на ее вздымающуюся грудь, и в горле пересыхает. Бля-я-я! Не могу больше! Иначе натворю что-то непоправимое. Она душу мне всю вывернула наизнанку.

– В том-то и дело, Аверин, он мой муж. А ты – уже никто! Не лезь в мою жизнь! Ты давно потерял это право! – выкрикивает мне в лицо, а сама дрожит, и это не страх, я слишком хорошо ее знаю, чтобы распознать эмоции. Хватаю ее за шею, сжимаю, ощущая, как трепещет пульс, как учащается дыхание. Моя она до сих пор! Я это чувствую, и она – тоже! Кричит, а телом сдается!

– Плевал я на ваши бумажки, время и штампы в паспорте. Ты моя жена! Была ей и останешься! – рычу, прежде чем наброситься, наконец, на желанные губы.

Глава 11

Антон

Наваливаюсь на нее всем телом, вжимая в стену, рычу в губы, кусая. Насильником себя чувствую, но отпускать не собираюсь. Несмотря на то, что ее руки пытаются оттолкнуть, сладкие губы мне отвечают. Намеренно впиваясь, она царапает меня ногтями сквозь рубашку и больно всасывает мои губы, позволяя языкам сплестись. Дурочка, я же завожусь с пол-оборота от ее сопротивления. Хватаю ее руки, сжимаю запястья и поднимаю наверх, фиксируя на стене, чтобы не смела отталкивать.

– Антон, – выдыхает мне в губы, что-то хочет сказать, но я не позволяю, углубляя поцелуй, царапая зубами ее пухлые губы. Сердце стучит так, что отдаёт эхом в ушах, заглушая все звуки. Это не просто страсть и возбуждение, а дикая жажда по этой женщине, словно долгие четыре года я жил без чистой воды, питался смрадом, дышал ядовитыми парами и только сейчас снова вдохнул чистейший кислород и надышаться не могу.

Она уже хнычет мне в губы, пытаясь сделать глоток воздуха. Отпускаю, позволяя ей вдохнуть, а сам прохожусь губами по скулам, шее, всасывая кожу, кусая, зализывая укусы. Чувствую, как от частого дыхания ее грудь трется об мою, и зверею. Хочу! Дико хочу! Забывая, что мы в туалете, что она замужем, и что между нами пропастью стоят четыре года. Отпускаю ее руки, когда чувствую, как Таня плывет, прекращая биться в моих руках. Да, вот так, моя хорошая, забудь. Там нет никого и ничего. Только мы! Только здесь и сейчас.

Вскрикивает, когда дергаю чертово платье с ее плеч, обнажая грудь в тёмно-синем полупрозрачном бюстгальтере. Со стоном осматриваю грудь: она стала больше, тяжелее, соски острые торчат; и губы сводит от желания попробовать ее на вкус. На нежность я сейчас вообще не способен, грубо стискиваю ее грудь, потирая ладонью налитые сосочки.

– Ах! – стонет Таня, откидывает голову и бьётся об кафель затылком. Пиз*ц! Как давно я этого не слышал, как безумно скучал. – Не надо… Пожалуйста… – хнычет, протестуя, а сама проходится ногтями по моим плечам, царапая от нетерпения, и выгибается как кошка, требуя большего, упираясь в мой давно окаменевший член. И от этого трения током прошибает.