Моя чужая жена

– Антон! – требовательно вскрикивает, когда я потираюсь головкой об клитор и вновь замираю на входе. – Возьми меня!

Да.

Да, мать вашу!

Только попробуй мне потом сказать, что ты этого не хотела!

Наклоняюсь еще ниже, чтобы поймать ее губы, и резко вхожу под ее вскрик. Это слишком резко и больно. Но очень сладко, так что в глазах темнеет, и искры начинают сыпаться. Да! Я, наконец-то, в ней! Чувствую ее до конца, становлюсь целым, неделимым. Годы стираются, все размывается, она снова моя, подо мной, стонет от меня!

– Больно? – выдыхаю ей в губы, потому что мне тоже больно.

– Да-а-а-а, – стонет в ответ. – Хочу еще больнее! Пожалуйста.

Триумфально усмехаюсь ей в губы, кусаю, рычу и начинаю двигаться, с каждым новым толчком набирая темп. По телу проходят волны адского наслаждения, дыхание спирает, глаза закатываются от того, как она сжимается изнутри от каждого глубокого толчка. Грань невозврата уже где-то близко, но я балансирую, замедляясь, потому что не хочу, чтобы это кончалось так быстро. Мне мало всего этого.

Отпускаю ее ножки, закидываю их себе на торс, впиваюсь губами в ее шею, все же оставляя засос. Прости меня, моя хорошая. Это сильнее меня – на животных инстинктах заклеймить свою самку. Веду ниже языком по груди, целую сосок, всасываю, почти не двигаясь в ней, крепко сжимая бедра, чтобы не двигалась. Потому что еще пара движений – и мы улетим.

– Антон, – хнычет, задыхаясь, требуя, чтобы я двигался.

– Что, Тата? – усмехаюсь, возвращаясь к ее губам. – Кончи так, ты же можешь. Сожми меня сильнее. – Подчиняется, стискивая член мышцами влагалища. – Да, вот так, – медленно выхожу из нее и вколачиваюсь вновь, до самого конца, опять грубо и больно. Она кричит, извиваясь, запрокидывая голову. – Давай еще! – с рыком требую, и она снова туго меня сжимает. Я определенно мазохист. Меня уже подбрасывает от перевозбуждения, но я получаю свой кайф от ее эмоций. Никогда не любил кончать одновременно, потому что мое удовольствие перекрывало ее оргазм. Хочу чувствовать ее экстаз, как уносит, как она бьется подо мной.

Приподнимаюсь, дергаю ее бедра на себя, тем самым входя еще глубже, веду рукой, между грудей, ощущая, как колотится ее сердце. Прохожусь по животу, ниже, по гладкому лобку, нажимаю на воспаленный клитор, и ее прогибает еще больше. Массирую медленно, глядя, как моя девочка извивается, закатывая глаза. Одну ногу вновь закидываю себе на плечо, другую развожу шире.

– Смотри в глаза! – уже агрессивно требую, продолжая массировать клитор, делаю пару плавных толчков – и все! Кончает. Со сладким стоном, отползая от меня выше. Потому что это очень ощутимо. Таня гиперчувствительная. Ее оргазмы можно занести в красную книгу. Они уникальны. Очень острые.

Ее бьет крупной дрожью, ножки трясутся. Но я не позволяю ей от меня уйти, резко натягиваю на себя, фиксирую и, уже не щадя, преодолевая сопротивления вибрирующих мышц, вколачиваюсь в нее, набирая бешеную скорость. Не способен сейчас медленно, не хочу, мне сносит все планки, контроль давно потерян, волна наслаждения оглушает. Резко выхожу, сжимаю мокрый блестящий член в ладони и кончаю, изливаясь ей на грудь и живот. Сжимаю ее щиколотку у меня на плече, пытаясь обрести равновесие. Запрокидываю голову, зажмуриваюсь и дышу, потому что бешеный кайф не отпускает, тело вибрирует.

Как я, сука, скучал по этому ощущению!

Самый лучший секс случается не с самой опытной любовницей, а с любимой женщиной.

Таня закрывает глаза и глубоко дышит, продолжая содрогаться. Раньше после секса нас обоих уносило. Накрывало слабостью и истомой. Мы долго валялись в кровати, лениво лаская друг друга, иногда молча, иногда болтая о чем-то.

Падаю на нее, утыкаюсь в шею, глубоко вдыхая ее запах. Руками сгребаю ее тело и сжимаю, потому что понимаю, что сейчас от нее последует сожаление. Я это чувствую и отпускать не хочу. От Тани пахнет сексом, пахнет мной и нашей сумасшествием. Самый правильный запах, и я впитываю его в себя. Ее пальцы кружат по моей мокрой спине, посылая волны мурашек. Тишина. Не хочу отпускать. Дай мне еще немного себя.

– Аверин, мне нечем дышать! – слега шлепает меня по спине, вынуждая подняться. – Выпусти! – нервно, с психом отталкивает. Ну что же ты так быстро пришла в себя?!

Скатываюсь с нее, падая рядом. Натягиваю штаны, застегиваю ширинку и ремень, глядя, как она поднимается с кровати. Таня пошатывается от слабости, растерянно. Ещё пьяными глазами оглядывается, поправляет трусики, которые я так и не снял. Хватает влажные салфетки и старательно стирает с себя мою сперму. Не просто стирает, а нервно дергаясь, словно испачкалась в дерьме. Морщусь – это неприятно, но стискиваю челюсть, продолжая наблюдать. Пытаясь уловить ее состояние. В глазах растерянность, стыд, разочарование, вина, словно совершила что-то постыдное, грязное. Меня начинает выворачивать и корежить.

Она поднимает лифчик, надевает, одергивает юбку, и разрыв оголяет бедро; берет блузку, крутит ее в руках, рассматривая вырванные пуговицы.