Моя чужая жена

– Надень мою футболку, – предлагаю я, голос звучит грубо, но ничего не могу с собой поделать. Чего я ожидал? Да в принципе вот этого и ожидал, но все равно, бля*ь, больно! Таня кивает, берет мою белую футболку с капельками крови и натягивает на себя, прикрываясь. Находит заколку, собирает небрежный пучок, вынимает еще одну салфетку и стирает размазанную косметику.

Сажусь на кровати, упираясь в колени. Курить хочется невыносимо, а лучше сразу коньяка.

– Это было… – подбирает слова, быстро собирая содержимое сумки.

– То есть, как я понимаю, измена мужу – не подвод для развода? – язвительно усмехаюсь, приподнимая брови. Я веду себя как сволочь. Но по-другому сейчас не получается. Мне хочется ударить ее в ответ. За стыд, за пренебрежение, за сожаление. За нелюбовь…

– Это было… – уже резче повторяет она.

– Скажешь, что это было ошибкой или неправильно – разобью губы! – подрываюсь с кровати, иду на нее в желании схватить тонкую шею и сжать! Пусть скажет мне в глаза. Пусть не прячет взгляд! Меня кидает в агрессию, в ярость, потому что это было самое правильное, что могло случиться между нами. Она испуганно отступает, обнимая себя руками, пытаясь закрыться. Останавливаюсь, разворачиваюсь и выхожу из комнаты.

Сбегаю вниз, выхожу на улицу, достаю из машины куртку, надеваю на голое тело, беру сигареты и прикуриваю, глубоко затягиваюсь, пытаясь отдышаться. Меня трясет уже от злости и дикой паники. Этот секс не просто нас не сблизил, а отшвырнул еще дальше, чем мы были.

Таня долго не выходит, видимо, уничтожая следы нашего присутствия. А я курю уже третью сигарету, травя себя никотином.

Она закрывает дом и идет ко мне.

– Отвези меня, пожалуйста, домой, – так и не смотрит, не смея поднять глаз. – Мне дочь скоро забирать из сада, нужно еще успеть переодеться. Вышвыриваю сигарету, театрально открываю дверь, приглашая взмахом руки сесть в машину. Да, есть во мне такая ебну*ая черта. Язвить и бить в ответ, когда мне делают больно. Таня молча садится. Захлопываю дверь, обхожу машину и сажусь за руль. Завожу двигатель и выезжаю со двора на дорогу.

– Ляжешь с ним в кровать после меня – убью! – я действительно на грани чего-то очень нехорошего. Меня кроет, крыша едет основательно.

– Кого? – так спокойно спрашивает она.

– Всех!

Глава 16

Антон

На часах три ночи. В губах дымит сигарета, не помню, какая по счету. Не считаю. Но по табачному мареву и полной пепельнице окурков подозреваю, что скурил уже как минимум пачку. Выворачивает от сигарет; но мне лучше, когда выворачивает от них, а не от чувства ущербности. На стеклянном столе бутылка джина. Крепкий, горло и желудок давно жжет, но мне по хрену – я горю изнутри. Душ не принимал, на мне ее запах. Не хочу его смывать.

Последние несколько часов во мне идет жестокая война. Я то порываюсь ехать к ней. В дом к мужу. Вывести его на разговор и забрать Таню. По хрену как: силой, шантажом, кровью, но заберу свою женщину. То гашу свои порывы ударами кулаков в стену, разбивая костяшки. Вопрос не в том, отпустит ли ее муж, а в том, хочет ли этого Таня. А она не хочет… И это понимание убивает.

Тянусь за бутылкой, но одергиваю руку – завтра за руль, и начнется новый раунд с Таней. Нужно быть в форме, чтобы выдержать ее удары. Мне бы выбросить белый флаг и уйти на дно. Но сдаваться не могу… и не хочу.

Встаю с кресла, выхожу на лоджию, распахиваю окно и глубоко вдыхаю холодный осенний воздух. Заморозки, снегом пахнет, руки леденеют, но так хорошо, дышится немного легче. Закрываю глаза, а там наша близость мелькает стоп-кадрами и бьет прямо в мозг. Ее губы, руки, тело, вкус, запах, стоны. Вот там она была настоящей. Моей! Обнажилась полностью, и я сейчас не о наготе. Хотя для меня ее тело совершенно. Но открылась Таня лишь временно, потом опять закрылась. И поэтому я еще в бою, шансы есть. Она еще чувствует меня, еще моя. Не поздно. И эта мысль греет. Некрасиво рушить чужую семью – пострадает ребенок. Но все могут это пережить. Я – нет. Ее отсутствие меня уничтожит.

Нужно поспать. Падаю на кровать, не раздеваясь, на моей одежде ее запах, и я хочу с ним переспать. Это определенно мазохизм, но мне так нужно. Вновь закрываю глаза: там опять она, только уже нервная, растерянная, словно загнали в угол. От нее исходит аура грязи и отвращения ко мне. И тело бьет резонансом от ее и моих ощущений. У меня эйфория, у нее падение. Уплываю глубже в сон, но видения не гоню, пусть мне приснится…

У Тани день рождения. Первый ее праздник в нашем совместном существовании. Она не хочет праздновать его за пределами нашей квартиры. Тата больше домашняя девочка. Вечеринки и тусовки – не ее тема. Я рад. Она что-то готовит, колдуя на кухне салатики, из духовки пахнет специями и мясом. Мы пригласили друзей к нам домой. Я предлагал заказать еду, но ей хочется накормить всех самой.