Моя-чужая

Она не дослушала его, притянула за уши и поцеловала. Так, как не целовалась уже лет сто или больше. А потом она перестала об этом думать, потому что все вдруг стало неважным. Только Артем, в эти минуты всецело ее.

…Ася не помнила, как уснула. Только тихий шепот Артема: «Спи, курносая», — и его крепкие объятия. Когда она открыла глаза, вечерело. Ася лежала на мягком ковре, а со стены на нее смотрел драконий глаз. Почему-то один, второй терялся в полумраке комнаты. Ася подмигнула дракону и перевернулась на бок, ища Артема.

Он стоял на террасе спиной к дому в одних брюках и пил кофе. Кофейный аромат сплетался с запахом моря и влажной листвы.

Ася закуталась в простыню и вышла через раскрытую стеклянную дверь. Подкралась на цыпочках и обняла Артема за талию.

— Привет, — он поцеловал ее ладошку.

Кожа покрылась мурашками от прикосновения его губ и чего-то холодного. Снова перчатки. Ася вздохнула.

— Привет, — хрипло ответила она, прижавшись щекой к его широкой спине.

— Кофе хочешь? — спросил, не поворачиваясь.

— Если твой, то хочу, — она улыбнулась.

Артем варил отменный кофе из марокканских зерен, которые ему привозил какой-то партнер или знакомый. Или Артем сам привозил — Ася точно не помнила. Но знала — его кофе божественен.

— Тогда ты одевайся, а я пока сварю тебе кофе.

— Тём? — Ася напряглась. — В чем дело? Я… — она вздохнула, отступила от Артема. — Мы…Все неправильно…Я неправильно…Ох, мамочки, — Ася ощутила, как вспыхнули ее щеки. Повела себя как последняя шлюха. Ладно Игнат, он — мужчина. Но она-то. А еще неприступную из себя строила. Артем, видите ли, захотел ее в обмен на помощь. Да она ему себя просто так отдала. Ася чуть слышно выругалась.

— Нет, ты точно дура, — усмехнулся Артем и обернулся. Взял ее лицо в ладони, затянутые перчатками, и поцеловал в нос. — Ну что ты уже себе напридумывала, а? Все было чудесно. И я бы с удовольствием повторил, но нам нужно серьезно поговорить. А твой вид, — он провел взглядом по ее завернутому в простыню телу, — меня отвлекает. Вот только… — он принюхался. Накрутил на палец прядь ее волос. Ася озадаченно наблюдала за его действиями. — Ты отвратительно пахнешь, — он скривился, а Ася стукнула его кулаком в плечо. Он охнул.

— Иди к черту, — буркнула она, скинув простыню. Распушила волосы и, гордо вздернув подбородок, вернулась в гостиную…

…Артем тихо рассмеялся ей вслед.

Он варил кофе и думал. Зачем появился Настенин братец? Артем успел навести справки, пока Настена спала.

Марат Гурин, тридцати девяти лет, страховой агент, не женат. На данный момент числится в отпуске. Что же его привело в город детства? И зачем ему понадобилась Настена спустя столько лет?

Артем подхватил джезву, налил смоляной напиток в пузатую чашку, добавил три ложечки сахара. Ладони чесались и взмокли под перчатками, чего раньше вообще не случалось. Артем со злостью стянул их, швырнул на пол. Кто следит за Настеной? Зачем пугает? И как это связано с появлением ее братца и связано ли? Зуд в ладонях становился невыносимым. Твою мать. Артем из верхнего ящика стола достал нож и кончиком провел по заплатанной шрамами коже — только это и помогало.

— Ты что творишь? — тонкие пальцы выхватили нож, отшвырнули в раковину. Настена сжала его ладонь, прижала к себе. — Зачем? Что ты себя мучаешь?

Артем глянул на Настену. Растрепанная, раскрасневшаяся. В рысьих глазах тревога, а вокруг рыжие веснушки. Наконец-то он разглядел их. Мелкие, в уголках глаз и у самого носа. И зуд в ладонях прошел.

Одеться успела и даже в душе побывала. От нее пахло мятой и немного им. Влажные волосы снова скручены в косу. Рубашка наглухо застегнута, сумка через плечо. А в глазах помимо тревоги сожаление.

Твою мать, — вздохнул Артем. Проснулись муки совести…

… — Вот теперь мы можем поговорить, — Артем смерил ее насмешливым взглядом. — Хорошо пахнешь, — добавил с усмешкой.

Ася фыркнула. Ей этот запах напоминал о том, что произошло в гостиной всего несколько часов назад. Нежная фиалка с нотой можжевельника. Чертов Фаренгейт! Она вылила на себя флакон мятного шампуня, растерла кожу до красноты. И ничего не помогло. Такое ощущение, будто этот запах въелся под кожу. И это было ужасно. И стыдно, потому что она любила, как пахнет Артем. И ничего не могла с собой поделать, поэтому и злилась. На себя, на Артема и его неизменный Фаренгейт.

— Фаренгейт, — усмехнулась Ася. Артем вопросительно изогнул бровь. — По-прежнему любишь риск? — спросила она.

— Я люблю жизнь, — пожал плечами он, — и тебя. И редко изменяю своим привычкам.

На кухне Асю ждал ароматный и обжигающе горячий кофе и тонна вопросов. Отвечать не хотелось, но она вдруг поняла, что сама не справится. Все, что происходило — казалось бредом, и она даже ловила на себе недоверчивый взгляд Артема. Но она не врала, ничего не выдумывала и не была сумасшедшей. Хотя порой казалось, что уже на грани.