Моя деревня

К и с е л е в. Да что ты нынче кидаешься на меня? У вас перевыполнение по молоку на сто двенадцать процентов.

Ч е р н о в а. Эх, бригадир! Один ты у нас такой счетчик. Ты проценты не считай. Не считай! Ты посчитай, сколько труда эти проценты стоят. Ты посчитай, сколько центнеров молока мы еще бы сверх плана дали, если бы все механизировали. Подумаешь, великое достижение — водопровод! Вон на центральной усадьбе и кормораздатчики, и навозоуборочные ленты… А мы все водопроводом хвалимся. Домов добрых понастроили, а канализацию никак сделать не можем!

К и с е л е в. Да уж договорился я с шефами! Договорился! А вы все на меня кидаетесь как недрессированные тигры!

Ч е р н о в а. Ты на шефов не кивай! Сам виноват. В общем, так! Если к осени полностью не механизируешь ферму и к домам канализацию не подведешь, будем жаловаться. Да не в правление и не в райком, а повыше! Люди живут хорошо, а мы все раскачиваемся. Что мы, хуже других? (Выходит.)

К и с е л е в. Все девушки хороши, но откуда злые жены берутся?

К у з ь м а. И не говори, не рассказывай. Напрасно бабам власть дают. (Встал.)

К и с е л е в. Сказал тоже! «Власть»!

К у з ь м а (испугался). Да нет. Я против власти ничего не имею. Я говорю, что напрасно ее женскому полу… (И вдруг зычно и заглядывая подхалимски Киселеву в глаза.) Власть Советская пришла — жизнь по-новому пошла. Вот как я про власть понимаю. (Протянул листок.) Вот. Готово.

К и с е л е в (взял листок). Что это? (Читает.) «Прошу зачислить меня в колхоз «Красный партизан». Хочу участвовать в колхозном строительстве нашего родного села Заречье. К сему Кузьма Петрович Чернов». Ну и что?

К у з ь м а. Как так «ну и что»? Считай, что сагитировал. Где раньше была барская земля, шумят урожаем колхозные поля. Вот так.

К и с е л е в. Это еще посмотрим. С месячным испытательным сроком хочешь?

К у з ь м а. За что такое недоверие? Ведь ты месяц тому назад вот на этом самом месте меня агитировал в колхоз идти. Ну, вот я и пошел.

К и с е л е в. За месяц много воды утекло. За тот самый месяц прошел Пленум ЦК. Постановление о селе вышло. Из города люди к нам потянулись. Отбираем самых лучших, самых работящих. Вот что за месяц случилось. А ты что же, месяц раскачивался? За этот месяц в селе прибавилось: телеантенн — шестнадцать, мотоциклов — восемь, велосипедов — не считал.

К у з ь м а. СССР — всему миру пример!

К и с е л е в. Так что выкрикивай не выкрикивай лозунги, а только с испытательным сроком. Опять же — закладываешь за воротник.

К у з ь м а. Опомнись! Возьми борону да расчеши бороду. Давно уж бросил. Как прошлый раз нагляделся на тебя, на твои похмельные мученья, враз завязал. Да я трезвенник самый наикрепчайший. В город с женой на сессию поеду. А оттуда — в Москву. А то же не бывал ни разу. А кто в Москве не бывал, красоты не видал. Нешто в Кремль пустят какого-нибудь забулдыгу? Нет, нет, не волнуйся. Пиши резолюцию. (Протянул ручку и подхалимски.) А кремлевские звезды путь к свету указывают.

Заговорил Киселев, тот машинально взял ручку.

К и с е л е в. Да?

К у з ь м а. За коммунистами пойдешь — дорогу в жизни найдешь. Пиши, пиши. Не сомневайся, бригадир. А тем более мы семейство Верховного Совета…

К и с е л е в. Ах, вот ты на что напираешь?

К у з ь м а. Вона как она тебя здесь пропесочила. И я добавить могу в порядке деловой критики.

К и с е л е в. Погоди. Что позволено Юпитеру, то не позволено быку. (Положил ручку и встал.) Отнесешь в правление, пусть решает собрание. Шутки любишь. «Катя просила крышу покрыть! Катя просила на сарайчик материала…» А я, старый дурак, поверил. А она вчера мне строгача выхлопотала с занесением. Спасибо, Кузьма! Научил ты меня уму-разуму. (Вышел.)

Кузьма растерялся. Выходит из своей комнаты  Б о б р о в.

Б о б р о в. Чего замерли, Кузьма Петрович?

К у з ь м а. Никак не пойму, с какого края новую жизнь начинать. (И про себя.) Все еще, видать, сердит за пурген. Ну, ничего! Самое главное — я сам знаю, что я стал другим.

Бобров выходит в сени.

Это главное! А остальное — детали. Шелуха жизни. (Вынул из-под подушки на печи свою флягу.) Чтоб окончательно убедиться, что я хороший, вот сейчас налью, но не выпью. (Наливает в стакан.) Или даже выпью и (выпил)… и ничего. Самое главное — решить! А остальное… Нет такой силы, которая бы советский народ победила! Чего бы мне ему подсунуть?! О! В бутылку из-под ликера налью ему касторки. Для укрепления дружеских и деловых связей! (Выходит из дома.)