Моя девочка

- Я звонила ей..., - вновь всхлип и нескончаемый поток слез, которые Марина пытается безуспешно подавить. - Звонила когда ездила домой, и рассказала о тебе и Лине.

- Как вы могли!? - уже трясу ее, сам находясь в неадекватном состоянии. - Вы же родные ей люди. Ты, Света. Я могу понять твою боль. Но я же просил тебя не трогать Ангелину на эмоциях. Я просил обвинять меня! Ладно, ты, но Света, она же ее мать. Она не знает, насколько ее дочь чувствительна и ранима!? Что вы наделали? Что мы наделали!? - отпускаю плачущую Марину, еле разжимая занемевшие пальцы.

- Мы? - спрашивает Марина.

- Да, мы. Я не снимаю с себя ответственности. Мне все- таки не нужно было ее трогать, приближаться к ней, а задушить все свои чувства и порывы на корню. Я сломал ей жизнь.

- Ты здесь ни  при чем, если бы мы со Светой, хотя бы попытались ее понять... - оправдывает меня Марина. Никогда в жизни не чувствовал себя в такой растерянности. Не дослушиваю Марину, разворачиваюсь и быстро захожу в больницу, чтобы не сорваться и не уйти в обвинения. Все мы хороши! Только моему чувствительному,  нежному и ранимому Ангелу сейчас не легче от нашего раскаяния.

***

Утро, которое я так долго ждал, настало гораздо быстрее. Мне было позволено находиться рядом с моей девочкой. Я словно застыл у двери ее палаты, не решаясь туда войти. Мне стало жутко страшно, увидеть ее в таком состоянии. И еще страшнее понимать, что мой Ангел может бросить меня загибаться без нее в этом мире и уйти на небеса. У нас было так мало, ничтожно мало времени, а я уже не вижу смысла своей жизни без нее.

Я все-таки набираюсь мужества и прохожу внутрь, чувствуя как мое сердце бьется в унисон с писком приборов. Подхожу ближе, боюсь притронуться к Ангелу. Она такая маленькая и беззащитная в этот момент. Бледная, почти прозрачная. Трогаю ее хрупкую ручку, невесомо прикасаясь к ней губами, ощущаю насколько она холодная. Мне так хочется ее согреть, вдохнуть в нее жизнь, отдавая взамен свою.  Хочется  выть от боли, раздирающей меня внутри.

- Маленькая моя, - шепчу ей, немного поглаживая ее ручку, целую пальчики. - Ангел мой. - Почему ты решила покинуть меня? Не оставляй меня, молю. Я так сильно тебя люблю. Я не смогу без тебя. Вернись ко мне, моя девочка, - глаза нещадно щиплет от подступающих слез, глотаю их, понимая, что они не помогут. Мотаю головой, отрицая реальность. Боже, за что ты меня караешь? Играешь, со мной? Даешь мне то, о чем я и не мог мечтать и тут же пытаешься отнять. Я не отдам тебе ее! Слышишь, не отдам! Возьми меня, а ее оставь!

Я не знаю сколько времени  провел возле ее кровати, постоянно шептал, словно в бреду, прося ее вернуться ко мне,  открыть глаза. Время вообще перестало иметь значение. Все вокруг перестало меня волновать. Все, кроме моей девочки. В данный момент я жил, только потому, что ощущал стук ее сердца. Я точно знал, что если оно  остановится, то и мое сердце перестанет биться.

Меня буквально выгнали из ее палаты. Доктор сказал, что Лине необходимы процедуры, после которых я вновь могу  к ней вернуться. Ровно так, как я боялся заходить в эту палату утром, теперь я боялся из нее выходить. Я до ужаса боялся покидать Ангелину, мне казалось, что пока я с ней, все под контролем, а как только я покину ее, может случиться непоправимое. Но мне пришлось выйти, оставив ее ненадолго.

Как только я прошел в коридор, я окунулся в какой-то хаос из всеобщей женской истерики. Крики и требования женских голосов, перемешанные  со слезами, от которых мне хотелось бежать. Марина, на которой нет лица, мать Лины, которая набросилась на меня с кулаками, кричала, обвиняла, что-то требовала. Я не понимал ни слова из того, что она несла, в голове был туман, меня шатало из стороны в сторону. Пока я пытался обойти женщин и дойти до кресла, перед глазами стояло лишь бледное лицо моей девочки. Света цеплялась за мою рубашку и спрашивала, почему меня пускают к ее дочери, а ее нет. Рыдая, говорила, что я Лине никто, и если бы не я, то с ее дочерью ничего бы не случилось. Я был с ней согласен. Но мне хотелось кричать ей в ответ, что, если бы она, как мать поняла своего ребенка и не обвиняла ее ни в чем, нашла нужные слова, возможно, мы бы с ней сейчас не разговаривали на эту тему. Марина пыталась оттащить от меня сестру, что-то ей объясняя, успокаивала.

Когда женщины успокоились и Свету все же пустили ненадолго к дочери, я встал с  кресла, чтобы поехать домой переодеться, принять душ, и что-то  сделать, чтобы прекратить чувствовать себя мертвым. Двинулся к выходу, толкая перед собой больничные двери.

- Леша, - догоняет меня Марина. - Ты куда? Домой? - просто киваю ей в ответ, продолжая идти. - Леша, Света здесь останется. Не возвращайся сегодня, пожалуйста, поспи, отдохни. На тебе лица нет, глаза пустые, тебя шатает из стороны в сторону. Я просто не могу больше на тебя смотреть в таком разбитом состоянии.

- Не смотри, - отвечаю ей, не замедляя шаг, но Марина продолжает идти за мной. - Иди к Антону, сейчас ты ему больше нужна.