Моя до конца (СИ)

Не к месту вспоминаю крышу, где юный Макар Ветров удивлял меня. Влюбленность затмевала наш разум и от нее не хотелось бежать. Хотелось позволить кружить себя прекрасному чувству, дать ему свободу. И пусть мне было больно, но разве я не счастлива сейчас хранить в душе воспоминания? Они, словно вишневый сок. Сладкие до невозможности напиться так, что хочется еще и терпкие, потому что несут за собой горечь обмана.

Но тогда, когда он привел меня, я, пораженная поступком, глядела на украшенную цветами и фонариками крышу; смотрела, как завороженная на эту красоту. И на него тоже. Тогда он не был для меня мажором или королем, он был моим Макаром Ветровым.

«— Мой ветер.

— Только твой.»

Я вхожу в высотку, где живет мой брат, объявляю свое имя охране и слышу в ответ, что Влад уехал и не появлялся уже несколько дней. И пусть он не говорил мне этого лично, но я предполагаю, что отправился он на очередную конференцию. Естественно, Влад не должен держать передо мной отчет, потому что существует телефон. И если бы не мое расставание, то фразы, услышанной из динамика и сказанную механическим голосом девушки мне было бы вполне достаточно, чтобы оставить Туманова в покое.

Благодарю грузного мужчину, поднявшегося с кресла при моем появлении и сославшись на забывчивость, убедительно подчеркнув, что абсолютно точно ничего не случилось, ухожу.

У меня теперь одна дорога — в гостиницу. На улице сыро и я, в желании скорее забраться в салон, едва не ударяю дверцей соседнюю машину. В итоге оказавшись, наконец, в тепле выдыхаю и завожу мотор. Как раз собираюсь повернуть направо, выехав со двора, когда машина чихает и сделав рывок глохнет.

Клацаю кнопку аварийки и во все глаза смотрю на руль, совершенно точно не зная, что делать дальше. В голове перебираю варианты кому звонить. Папе понятно, почему нет, Владу тоже, Артему глупо, Аланьев до конца жизни не забудет. В конце концов выхожу. Может, тут вообще плевое дело и кто-то из водителей остановится? Стою от силы минуты четыре, в поисковик описывая ситуацию, но, ожидаемо, причин может быть туча и моих знаний знатока недостаточно, чтобы получить экспертное мнение.

За время, проведённое в компании гугла ни одного автомобиля не наблюдается. Я выезжала через соседний двор, желая объехать пробку, в которой постояла на подъезде и, конечно, во двор заезжает не так много машин. Либо же я что-то пропустила и теперь машины — прошлый век, а киевские мажоры летают на вертолетах.

После пяти минут ожидания встретить помощь на продуваемом ветру, — ведь аргумент не успеть вылезти из жучка на встречу спасению является для меня довольно весомым, — начинаю откровенно зябнуть. Смеюсь, что так наказывает меня карма за Артема и уже готова набрать номер препода. Ну и пусть потешается весь вечер, зато в тепле и вина нальют, и накормят… Только вот не успев набрать противный номер замечаю фары.

Машина едет не ко мне, она готовится повернуть в противоположную от братового дома сторону, но я быстренько семеню замерзшими бедрышками и машу рукой. Водитель, пусть его озолотит небо, останавливается и даже выходит из машины. Ну да, на грабителя я не похожа: чулка на голове нет, волосы чуть растрепаны и вид, наверняка испуганный, но в целом я очень даже ничего, угрозы не несу, так что и помочь мне можно.

Это я про себя так неизвестного уговариваю. И когда он подходит ближе, попадая в свет фар я закатываю глаза, цокаю и прикусываю губу.

Макар Ветров!

— Риша? — от него так и разит удивлением. Надеюсь, он не считает меня поджидавшей его фанаткой, — Что ты здесь делаешь?

— Приехала сделать тебе сюрприз, Попутный, — фыркаю, оглянувшись на свой ниссан. Сам ещё не отремонтировался? Увы, — Суши в машине, разденусь сейчас, на капот прилягу и начну выкладывать. Сгодиться в извинение? — я устала и замерзла, а тут еще он…

— Нет, я с окоченелого тела суши предпочитаю не жрать. Чтобы язык не обморозить, — пожимает плечом, приподымает бровь парируя достойной бравадой, — Так что случилось?

Вообще-то он мой шанс не помереть, но весь запас терпения отошел чете Лукашиных и Ветров незаслуженно вот это все выслушивает.

— Извини, Макар, — говорю, выдохнув, — и за слова на работе тоже. Я ехала к брату, а машина заглохла, — опускаю взгляд вниз, скрывая неловкость за ресницами и устало провожу ладонью по лбу.

Он подходит ближе и согревает мои успевшие стать ледяными ладошки своими горячими. Подносит к своему лицу, чтобы согреть дыханием. а у меня перехватывает дух. Потому что все это уже было. И по взгляду вдруг на меня направленному… Вспыхнувшему нежностью и заботой я понимаю: он помнит тоже.

«— Руки совсем ледяные, — говорит вдруг серьезно, коснувшись пальцев, когда забирал у меня пустой стаканчик.