Моя доисторическая семья. Генетический детектив

Важнейшие результаты обнаружены при раскопках в Алшоньек-Батасеке. Это юго-запад Венгрии, берега Дуная; раскопки велись в 2006–2009 годах в связи со строительством шоссе. В Алшоньек-Батасеке венгерские археологи обнаружили наиболее масштабные свидетельства, оставленные первой земледельческой культурой Венгрии – старчевской.

Время идет, солнце жарит в окна; то, как накаляется атмосфера в аудитории, можно измерить и термометром, и по высказываниям участников семинара.

Некоторые археологи-традиционалисты вообще ставят под вопрос «миграционизм» и ДНК-анализ как научный инструмент. Одновременно становится ясно, что конфликт существует и между разными лагерями приверженцев ДНК-анализа.

Венгерские археологи и их немецкие коллеги-партнеры используют базовый ДНК-анализ. Они исследуют главным образом митохондриальные ДНК, составляющие крайне ограниченную часть человеческой ДНК, и проводят анализы с низким разрешением. Даже мои собственные и дядины митохондрии, которые я отправила на анализ в фирму, проводящую генеалогические изыскания, дали более отчетливый результат.

В пльзеньской аудитории присутствуют и ученые, которые применяют более современные методы ДНК-анализа. Они исследуют ядерную ДНК и могут дать более полную картину генетической истории отдельных людей и целых групп.

Партия ядерной ДНК считает, что их оппоненты представляют упрощенную, черно-белую картину; нюансы может показать лишь ядерный метод. Один немецкий «ядерник» высказывается особенно язвительно. Когда я после семинара еду в трамвае в центр Пльзеня, этот ученый оказывается рядом со мной.

– Гидо Брандт просто дурак, – заявляет он.

Меня немного удивляет такая откровенность, учитывая, что мы знакомы всего несколько минут. Гидо Брандт – аспирант из Германии, с которым работали венгры, – совсем не показался мне дураком. Только он использует сравнительно простую ДНК-технологию.

Ценность работы, проделанной им и венграми, – не в технической сложности, а в огромном количестве проб, представляющих разные времена и местности, ключевые для понимания того, как земледелие распространялось по Европе.

Через несколько недель мне представляется возможность более глубоко понять суть конфликта. Я приезжаю к Гидо Брандту в его вотчину – немецкий город Майнц.

Мы проводим интервью в холодном бараке, где работают Брандт и еще один аспирант, с тех пор как их кафедру университет закрыл.

Всего за пару недель до этого Гидо Брандт выступил в качестве основного автора исследования для журнала Science. Но университет решил не делать о нем пресс-релиз. Зато сообщение для прессы разослали один австралийский университет, где работают еще двое других авторов статьи, и Национальное географическое общество, которое Брандт поддерживает деньгами. Информационный отдел университета им. Иоганна Гутенберга вообще отрицает, что Гидо Брандт у них работает, хотя я несколько раз спрашивала о нем.

Выясняется, что Брандт и его коллега оказались жертвами конфликта между двумя профессорами. Аспиранты допустили тактический просчет – выбрали проигравшую сторону.

Информационный отдел университета им. Иоганна Гутенберга отказывается предоставить сведения о Курте Альте, бывшем у них профессором антропологии. Но Альт существует, и я встречаюсь с ним в кабинете, где он и его секретарь как раз упаковывают результаты многолетнего труда. Они опустошают полки, тянущиеся от пола до потолка, и укладывают тонны книг в коробки для переезда.

Интервью не выходит. Мне ясно, что Альт, который до того как сделать карьеру в антропологии, был зубным врачом, не слишком сведущ в ДНК-методиках и результатах последних археологических открытий.

И все же он пионер в своей области. Он сумел рано разглядеть возможности ДНК-анализа и принимал на работу людей, которые знали об этом гораздо больше него.

С этого все и началось. Между профессором и одним из недавно принятых на работу специалистов вспыхнул конфликт. Развязка наступила менее чем за полгода.

«Я никогда еще не видел, чтобы отношения между двумя людьми портились настолько быстро», – говорит один из ученых, оказавшийся свидетелем конфликта. Противник Альта позднее оставил опасную сферу ДНК-исследований и сейчас работает в одном из музеев Майнца. Еще один бывший сотрудник научной группы перебрался в Австралию.

Но Гидо Брандт и второй аспирант все еще здесь. Они сидят в своем нетопленом бараке и наперекор обстоятельствам пытаются писать диссертации. И дела идут не так плохо. Недавно опубликованное в Science исследование включает результаты анализа 364 человек, живших в каменном и бронзовом веке в немецком регионе Саксония-Анхальт. Это больше исследованных с помощью ДНК останков, чем во всех опубликованных археологических исследованиях, вместе взятых. Да, Брандт в основном работал с не очень точными данными анализа митохондриальных ДНК, но все же.