Моя дорогая разрушительница

«Господин с тяжёлым акцентом» жил в маленьком городке, в полутора часах езды от Вашингтона, но мы всё равно выехали очень рано и добрались ровно к десяти утра, так как Маришенька не хотела нарушить ни одной инструкции важного господина. Навстречу нам вышел пожилой, неопрятный мужчина кавказского типа и представился на русском языке: моё имя - Рафик. Рафик, подробно рассказал нам свою историю: он армянин из Карабаха, юрист, по советскому образованию, который сам совсем недавно получил статус беженца и заветную зелёную карточку. Его собственный успех базировался на сложной политической ситуации в Карабахе. Став победителем в своем иммиграционном деле, он понял, что сможет добиваться такой же победы для других людей, и построил на этой уверенности один из своих бизнесов. В последнее время он набил руку на оформлении нескольких десятков прошений для своих земляков и прочих товарищей по несчастью. Имя Рафика широко известно в кругах вашингтонских нелегалов, как знатока английского языка и настоящего эксперта по созданию липовых легенд политических беженцев. Дело в том, что сама по себе апелляция на статус беженца представляет собой всего лишь пару страниц заполненной стандартной формы, но к этой форме обычно прилагают легенду с политической подоплёкой, в которой проситель объясняет американскому правительству, почему его жизнь в родной стране стала абсолютно невозможной. В легенде должна быть обязательно доказана опасность для жизни истца, в случае его возвращения на родину. По словам Рафика, созданные им политические легенды отличаются высоким качеством и необыкновенной убедительностью. Многие его клиенты уже получили статус беженца, благодаря бумагам, состряпанным армянским адвокатом. Совсем недавно Рафик купил себе первый американский дом, в этом месте рассказа господин адвокат гордо показал рукой на весьма скромное строение деревенского вида.

На базе своего дома господин адвокат крутит ещё один из своих бизнесов – детский садик для мальчиков, который функционирует даже по субботам. Мы уже успели заметить нескольких чумазых пацанов, гоняющих по двору без какого-либо присмотра. Ах, так это оказывается детский сад! Мне тут же пришли на ум несколько старых анекдотов, где фигурировали кавказский мужчина и мальчик. Нет, в России даже замысел подобного детского сада вызвал бы гомерический смех всех окружающих, а о реальном бизнесе и речи бы быть не могло. А вот доверчивые американцы – жители провинциального городка, видимо совсем не знакомые с русским фольклором, если решили пользоваться частным детским садом армянского эмигранта. На вопрос о стоимости услуг по оформлению апелляции мы получили ответ - 600 долларов. На вопрос о сроках рассмотрения петиции Департаментом по делам иммигрантов – ответ: от одного до пяти лет.

Я попросил несколько минут на размышление. Мы с Мариной отошли в сторону, и я попытался в последний раз убедить подругу не связываться с юристом-аферистом, а дать мне время для подбора настоящего, дипломированного, американского адвоката. Я наскоро выложил Марине суть моего негативного отношения к контракту с Рафиком. Обещанный липовым юристом срок рассмотрения дела, превращал его юридическую деятельность в известный бизнес Ходжи Насреддина, который точно также, в неопределённый срок, брался за хорошие деньги научить осла разговаривать. Качество сервиса, оказываемое Рафиком в его бизнесе по выращиванию молодого американского поколения, весьма наглядно продемонстрировало нам его трудолюбие и его отношение к служебным обязанностям. Поэтому нам следует немедленно бежать из владений Рафика, и бежать, как можно скорее. Но моя подруга осталась непреклонна, она поверила аферисту и очень желала доверить ему затребованную им сумму материального вознаграждения.

Скрепя сердце, я заявил о нашей готовности приступить к делу. Мы втроём начали обсуждать возможную базовую идею политической легенды Марины. Здесь нужно было придумать причину, на которой можно было бы построить липовую историю национального или политического притеснения молодой женщины какими-то государственными или частными структурами на её родине. Это угнетение должно было быть настолько невыносимым, что угрожало самому существованию истца в его родной стране, то есть угрожало его жизни.

Рафик, резко отверг мою идею об якобы диссидентской деятельности Марины, пояснив, что соответствующие американские органы могут сканировать русские газеты и другие источники. Затем мы с Мариной предложили ещё несколько идей, которые также были довольно резко забракованы.

И вдруг, в кипе документов, которые принесла Марина, Рафик заметил две её фотографии: один снимок школьных лет, а один, сделанный накануне отъезда девушки в Америку. Рафик спросил:

- Это твои фотографии?

- Да, это мои фото, - ответила Марина.

- А почему они так сильно отличаются?

- На первой фотографии я до пластической операции на нос, а на второй после операции.

- А зачем ты вообще делала пластическую операцию?

- Н меня на носу была противная, еврейская горбинка, которая сильно портила моё лицо…