Моя дорогая Роза

Роза машинально коснулась рукой затылка и не обнаружила там… ничего! Голый череп и какие-то колючки, которые раньше были ее волосами. Она прошлась рукой по всей голове, смутно припоминая события вчерашнего вечера. Куцые остатки волос на ощупь были по-прежнему мягкими и шелковистыми, напоминая ее прежние волосы, и вместе с тем их текстура была совершенно другой, непривычной, чужой. Она вдруг вспомнила, как сама выстригла себе целую прядь волос спереди и как потом за дело принялась Шона, а она лишь безучастно наблюдала за тем, как ее длинные волосы прядь за прядью падают на пол, и при этом у нее было такое чувство, будто все происходит не с ней, а с кем-то другим. А потом Шона еще долго возилась с ее затылком, убирая оставшиеся волоски с помощью специальной бритвы, которой она пользовалась исключительно в тех случаях, когда нужно было придать нужную линию для бикини.

– Очень хорошо! – одобрила она цирюльное дерзновение, после чего обе направились в ванную комнату и, давясь от смеха, приступили к завершающей стадии – окраске волос. Роза вспомнила химический запах краски и то, как пощипывала кожа после нанесения ее на голову. А потом – полнейший провал в памяти.

– Да? – промямлила она, не зная, что и сказать в ответ на гневную реплику Джесси. Но одно она поняла точно: ее длинных красивых волос больше нет.

– Вам срочно нужна шляпа! – констатировала Дженни, глядя на постоялицу с нескрываемым отвращением. – А сейчас ступайте к дочери и постарайтесь привести ее в чувство. Объясните ей, что ночью вас изуродовали совсем не злые духи. Хотя кто его знает, что там было на самом деле!

Пристыженная, Роза потащилась к себе в номер. Мэдди свернулась калачиком под одеялом, плотно закрывшись с головой и, видно, вознамерившись отгородиться от всего мира. Давно Роза не видела дочь в таком возбужденном состоянии. Помнится, когда ей было года три, она вдруг ни с того ни с сего стала бояться темноты, которую ее детское воображение населило всякими чудищами. Но потом все нормализовалось. Ах, как же она опрометчиво повела себя нынче, мучилась угрызениями совести Роза. Откуда в ней вдруг появилось это ложное чувство свободы? Все сошлось воедино: дешевое вино, новая обстановка, та легкость, с какой Мэдди приняла их гостиничный быт, и то, как скоро она подружилась с хозяйкой… Неудивительно, что чувство меры и осторожности ей изменило.

А ведь на протяжении всей экзекуции, которую Шона учинила с ее волосами, а она в это время разглядывала свой новый облик в зеркале – настоящая психопатка, какой ее и описывает Ричард всем знакомым подряд, – так вот за все это время она ни разу не подумала о Мэдди. Она даже не вспомнила о том, как категорически не приемлет ее дочь любых перемен в ком бы то ни было. И уж тем более в ней! За семь лет своей жизни девочка привыкла ориентироваться в окружающем мире по четким указателям, как по компасу с его стрелкой, всегда обращенной на север. Неизменность ориентиров придавала ей чувство уверенности в том, что она находится в полной безопасности и что мир вокруг нее такой, каким он и должен быть.

И вот все рухнуло. Прошло каких-то два дня. За это время Роза увезла дочь из дому, оторвала от отца, поменяла всю обстановку ее жизни… Более того, она настолько утратила бдительность, что у нее зародилась надежда, будто все самое трудное у ребенка осталось в прошлом. Все странности поведения, которые отгораживали Мэдди от остальных детей, она, как стало казаться Розе, благополучно переросла, и сейчас ее адаптация к реальной жизни пойдет быстрее и проще. Наивная! Как же она ошибалась! Мэдди просто интуитивно игнорировала все последние неприятности, уйдя в добровольную самоизоляцию и всецело сосредоточившись на тех вещах, какие ей нравились. Однако новая прическа матери… да она же почти лысая стала!.. такое вряд ли проигнорируешь с ходу.

– Мэдди! – проговорила Роза тихо, усаживаясь на краешек кровати. Она осторожно погладила по одеялу то место, которое предположительно было плечом девочки, и почувствовала, как напряглось все ее хрупкое тельце. – Прости, что заставила тебя плакать… Понимаю! Ты проснулась, а меня рядом нет. Мы заболтались с Шоной допоздна, а потом я, видно, просто отключилась и заснула у нее в номере. Прости, что напугала тебя…

– Я решила, что ты меня бросила! – голос из-под одеяла звучал на удивление спокойно, хотя Мэдди и не рискнула высунуть голову.

– Как ты могла так подумать! – всхлипнула Роза, мучительно переживая за дочь. – Я тебя никогда не брошу!

– Но папу же ты бросила!