Моя дорогая жена

– Мы составляли коллажи любимых вещей, вырезали картинки из журналов и приклеивали их на большие куски цветного картона. Мы с Холли схватились за одну картинку одновременно и… – Миллисент передернулась, – я порезалась.

– Ты вскрикнула?

– Не помню. Но я заплакала.

Я поднял ее руку и поцеловал давно заживший порез.

– А что вы с Холли любили?

– Что?

– Ну, ты сказала, что вы вырезали картинки любимых вещей. Мне интересно – каких?

– Ой, нет, давай не будем об этом. – Миллисент выдернула руку из моих пальцев и погасила свет. – Ты же не собираешься превратить эту историю в еще один сумасшедший рождественский обычай…

– А тебе он не нравится?

– Нравится. Но одного вполне достаточно. Другого не надо.

Я понимал, что не надо, и старался избегать упоминаний о Холли. Миллисент не нравилось о ней говорить. Вот почему я спросил у нее про любимые вещи. А мне следовало спросить о Холли…

5

Линдси в новостях постоянно. Она единственная, кого нашли. И первым сюрпризом для меня стало место, где ее обнаружили.

В последний раз я видел Линдси в одном Богом забытом местечке. Мы с Миллисент завели ее далеко в болото рядом с природным заповедником в надежде на то, что дикие звери найдут ее раньше людей. Линдси была еще жива, и мы собирались убить ее вместе. Таков был наш изначальный план.

В том-то и загвоздка.

Нам пришлось менять его на ходу, из-за Дженны. Мы специально так подстроили, чтобы дети заночевали у своих друзей. Рори играл с приятелем в видеоигры, а Дженну мы оставили на «ночном девичнике» у одной из ее подружек, в компании дюжины двенадцатилетних девчонок. Когда телефон у Миллисент замяукал, я сразу понял – звонок от Дженны. Миллисент ответила на него еще до второго «мяу».

– Дженна? Что такое?

Я перевел взгляд на жену, слушавшую дочь. И с каждым кивком ее головы мое сердце билось быстрей и быстрей.

Линдси лежала на земле, ее загорелые ноги распластались в грязи. Действие лекарства, которым мы ее вырубили, уже слабело, и Линдси начала потихоньку шевелиться.

– Солнышко, ты можешь передать телефон миссис Шиэн? – спросила Миллисент и снова закивала головой.

Когда Миллисент вновь заговорила, тон ее голоса изменился:

– Я понимаю. Спасибо вам большое. Я сейчас подъеду. – Она нажала на кнопку «отбой».

– Что…

– Дженну тошнит. Расстройство желудка, а может, и пищевое отравление. Она провела в туалете целый час. – Прежде чем я смог ответить, Миллисент добавила: – Поеду за ней.

Я помотал головой:

– Нет, за Дженной поеду я.

Миллисент не возражала. Она опустила глаза на Линдси, а потом снова перевела их на меня:

– Но…

– Я заберу Дженну и отвезу ее домой, – сказал я.

– Ладно, я смогу о ней позаботиться, – покосилась на Линдси Миллисент. Она имела в виду не нашу дочь.

– Конечно, сможешь, – кивнул я. У меня и сомнений не возникало на этот счет. Я испытал лишь досаду, что все пропущу.

Когда я приехал к Шиэнам, Дженне все еще было плохо. По дороге домой мне пришлось дважды останавливаться – дочку рвало. Я просидел с ней почти всю ночь.

Миллисент вернулась домой перед рассветом. Я не спросил, перевозила ли она Линдси, потому что предположил, что она похоронила ее в каком-нибудь пустынном месте. И я понятия не имею, как тело Линдси оказалось в номере 18 в мотеле «Мунлайт».

Этот мотель закрылся после строительства новой автострады более двадцати лет назад. Заброшенное здание облюбовали грызуны, преступники, бомжи и наркоманы. Никто не обращал на него внимания, потому что никому не нужно было проезжать мимо: Линдси нашли там какие-то подростки. Они же и вызвали полицию.

Мотель – одиночное одноэтажное строение, с номерами по обе стороны. Комната под номером 18 находится в углу тыльной части здания, с дороги ее не видно.

И вот сейчас я смотрю по телевизору на этот мотель с воздуха и пытаюсь себе представить: Миллисент объезжает его, паркуется, выходит из машины, открывает багажник и… волочет Линдси по земле.

«Неужели она настолько сильна, что смогла это сделать?» – закрадывается ко мне в голову сомнение. Линдси занималась спортом и была довольно мускулистой. Возможно, Миллисент перевезла ее на чем-нибудь с колесами. На тележке, к примеру. Моя жена достаточно находчива, чтобы придумать выход из любой затруднительной ситуации.

Репортер молодой и очень старается. Он говорит так, словно каждое слово имеет значение. Он рассказывает, что Линдси была завернута в полиэтилен, засунута в шкаф и накрыта одеялом. Подростки нашли ее только потому, что играли в пьяные прятки. Я не знаю, как долго Линдси пролежала в шкафу, но репортер говорит, что ее тело удалось идентифицировать только по записям зубной формулы. Результаты ДНК-тестов пока не готовы, а отпечатки пальцев полиция использовать не могла, потому что пальцы у Линдси были отпилены.

Я стараюсь не представлять себе, как Миллисент это сделала, и что она вообще такое сделала, но эта сцена назойливее прочих бередит мое воображение.