Моя эпоха

Судьба разбросала по странам далёким,
а дома нас ждали Сибирь, лагеря.
К кому обратиться с мольбой иль упрёком,
узнав, что вся жизнь была прожита зря?

Ведь выбора не было просто, поймите…
Во всём виновато то время, война.
И возгласы смерти стояли в зените.
И скорби рыдающей не было дна.

Вернуться назад было просто не в силах.
Хотелось согреться хоть чьим‑то теплом.
Весь мир был в разрухе и братских могилах,
а здесь – магазины и бар за углом.

Но всё же всех бóлей наверно больнее
тоска, (ностальгия) о том, что вдали.
Подумаешь, родина – домик в Сиднее,
да тысячи миль до любимой земли.

2010

P.S.

Есть друг у меня, звать его – Шура.
Он часто любил повторять,
что главное в бабе – фигура,
на всё остальное – плевать.

Да, время такое, цинично
мы к жизни относимся… Но!
Тебе что, совсем безразлично
что видишь ты, глядя в окно?

Эмиграция (третья волна)

Зачем, зачем тогда ты шёл

До ручки, до конца, до края!..

            Катерина Квитницкая

Как модно себя называть диссидентом
в стране дефицитов, застоя, нужды,
что б слава неслась по пяти континентам,
а в пыли веков оставались следы.

Но их голоса были там неуместны,
не очень ценила их Родина–Мать.
Так что ж оставалось? Лишь быть неизвестным
и жить, как другие, – терпеть и страдать?

А Запад манил их, дразнил ярким блеском,
шептал сладострастно, свободу сулил.
Ну, сколько ходить можно строем советским,
без чувств, без души, выбиваясь из сил…

Они получили всё то, что хотели,
не зная размеров реальной цены.
Так что же вам снится, когда вы в постели,
солдаты слепые холодной войны?

2010

P.S.

Я тоже уехал бы с вами,
испив боль и горечь до дна.
Но как не меняйся местами,
а всё же – тюрьма ведь одна.

Эмиграция (четвертая волна)

Изгнанники, скитальцы и поэты, —

Кто жаждал быть, но стать ничем не смог...

                               Максимилиан Волошин