Моя Ева

– Мне в душ надо, – прошептала. – На мне ведь ваше… ваша эм…

Он смотрел на меня та-ак проникновенно, отчего я осеклась и моментально с ног до головы покрылась густым румянцем.

– Я пойду в ванну, ладно? А вы спите.

Добровольский откинул покрывало и встал, снова представ передо мной во всей своей красе. Просто обалденный. Такой большой, красивый, сильный. Мур.

Он наклонился и сгреб меня в охапку вместе с белоснежными простынями.

Ох!

– В душ так в душ.

Обхватила крепкую шею руками, не до конца веря в происходящее. Кажется, мы сейчас вместе примем душ? Улыбаюсь, дрыгая ногами. Такая счастливая!

Игорь бережно опустил меня на прохладный кафель, подобрал простынь с пола и кинул ее в корзину для грязного белья. Пока регулировал температуру воды в душевой кабине, снова позволила себе насладиться его видом сзади. Задница у него, конечно же, что надо. Подошла и сжала ее, что есть мочи. Ух!

Видели бы его лицо в тот момент. Он явно такого не ожидал, тем более от меня, скромницы Евы. А я что? А я ничего. Потупила глазки и уставилась в пол, скромно обводя носочком рисунок на кафеле.

– Извините, не сдержалась.

А он как потянет меня за руку и толкнет лицом к стене, как наклонит меня попой вверх так сильно, что аж ребра затрещат, и давай меня… А оказывается, мне нравится, чтоб вот так – сразу, без прелюдий, во всю длину, до самого сердца, ритмично, жестко, грубо, до искр в глазах. И когда тянет за волосы и больно кусает предплечье, вдалбливаясь глубоко, до предела, тоже нравится.

– Извини. Не сдержался.

Хрипло произнес на ухо, когда мы почти одновременно дошли до пика.

А потом он долго намыливал мое тело, смывая с раскрасневшейся кожи следы своего наслаждения. Он касался меня нежно и бережно, будто я была самой хрупкой статуэткой из его коллекции, которую видела у него в кабинете.

– Мы не предохранялись, – сказал Игорь позже, когда мы снова легли в постель.

Притихла под его боком, закусив нижнюю губу, и мысленно дала себе подзатыльник, ведь я даже не подумала об этом.

– Я постарался максимально быть осторожным, но прерванный половой акт – это, конечно же, не стопроцентный метод контрацепции. Ты ведь не принимаешь таблетки, так?

– Нет.

– Если будут последствия, пожалуйста, дай мне об этом знать.

«Последствия» – это беременность? Именно это он имел в виду?

– Ева?

– Хорошо, Игорь, – прошептала, когда смогла проглотить застрявший ком в горле.

– И я чист.

– Я тоже.

– Знаю, – тихо произнес он и поцеловал меня в макушку. – А теперь постарайся заснуть.

Я обхватила твердый торс рукой и закинула ногу на его бедро. Мы были абсолютно голые, усталые, удовлетворенные. Вместо подушки – его грудь, и я быстро заснула под размеренные удары его сердца.

А когда на следующее утро проснулась, его уже не было рядом. Улетел, наверное, как и обещал, в свой Мюнхен, оставив после себя запах, следы сильных пальцев и легких укусов на моей коже. Уткнулась носом в подушку, которая еще хранила его аромат, и улыбнулась, счастливая. Наверное, мне следовало хотя бы для приличия немного повозмущаться, что меня всю ночь эм… любили, а наутро даже не соизволили попрощаться. Но я не могла, потому что была на седьмом небе от счастья и нисколько не жалела о содеянном.

Глава 30

– У меня месячные начались, – сказала Маша, вяло ковыряя чизкейк вилкой.

С тех пор как она начала работать на своего отца, на обед мы ходили вместе. Вот и сегодня для ланча выбрали маленькое уютное кафе, которое находилось недалеко от офиса.

Под впечатлениями событий произошедших между мной и Добровольским я превратилась в робота, который делает все на автомате, не замечая ничего вокруг. И глядя на Машу, чувствовала себя очень паршиво потому, что только сейчас впервые по-настоящему обратила внимание на потухший взгляд, унылую улыбку и поникшие плечи, которое выдавали в ней внутреннее переживание. А ведь такое поведение стало для нее нормой, с тех пор как она вернулась из путешествия, но я не придала этому большого значения и даже не пыталась с ней вновь завязать разговор на тему, что вызывала у нее тревогу.

Плохая из меня подруга.

– Так это же повод вздохнуть с облегчением. Не так ли, Маш? – мягко спросила я.

Она не подняла свой взгляд, продолжая смотреть на десерт, но почему-то была уверенность, что в глубине ее зеленых глаз увижу затаившиеся печаль и отчаяние.

И я не ошиблась. Подруга кинула быстрый взгляд в мою сторону, а затем снова уставилась в тарелку, но этой секунды мне хватило, чтобы прочувствовать всю степень ее подавленности и грусти.

– Я не знаю, Ева, – прошептала она. – Я запуталась. Наверное, ты права, и мне следовало бы радоваться, но… – покачала головой, – кажется, в глубине души, сама не осознавая до конца, надеялась на другой исход.

– Ты так сильно его любишь, что готова родить от него ребенка?

– Да.

Я еле расслышала ее ответ, даже подалась немного вперед, чтобы убедиться, что Маша действительно ответила на мой вопрос утвердительно.

– Да, я готова родить от него ребенка, – сказала она немного позже, но на этот раз твердо, нисколько не вызывая сомнения, что абсолютно уверена в своих убеждениях.