Моя фамилия Павлов

Злые от того, что понесли такие большие потери, причем от одного единственного танка, они не дали французам покинуть подбитую машину, когда от попаданий в корму она загорелась. Окружив танк, они пулеметным огнем не давали экипажу возможности выбраться из него и при этом встали так, чтобы не попасть под ответный выстрел. Когда башня французского танка начала поворачиваться, то Ганс, который был как раз сбоку от нее, всадил в нее еще один бронебойный снаряд. Башня замерла на месте, а спустя минут пять, охваченный огнем танк взорвался. Из него так никто и не смог выбраться.

Затем, похоронив погибших камрадов и быстро отремонтировав один танк, которому просто сбило гусеницу, остатки роты двинулись дальше. Это был самый трудный бой во всей Французской кампании, правда под конец танк Ганса подбили, но экипаж отделался легкой контузией и испугом. Вместо подбитого танка Ганс получил уже новую тройку с 5-сантиметровым орудием, и именно на этом танке он начал Русскую кампанию, правда провоевал совсем немного.

Русские танки оказались совсем не те, которые все ожидали. Вместо хорошо известных им по войне в Испании легких Т-26 и БТ их встретили новейшие средние Т-34 и тяжелые КВ, которые практически не брали их снаряды. Уже осенью 1941 года танк Ганса снова подбили, он загорелся, а сам Ганс получил ранение. После госпиталя он попал уже на средний Т-4 и провоевал на нем чуть больше года, пока его снова не подбили русские.

И вот теперь, после выписки из госпиталя, как хороший наводчик, он получил предписание в тяжелый самоходный батальон на совершено новую самоходку «Фердинанд». Боевая машина ему очень понравилась, мощная 8,8-сантиметровая пушка, способная бороться с любыми танками русских, и толстенная лобовая броня, которую не могло пробить ни одно противотанковое или танковое орудие русских. Правда, его «Фердинанд» был очень тяжелым, но они прибыли на вполне нормальную проходимую местность. Погода стояла сухая, и почва была достаточно твердой, чтобы выдерживать его вес.

Рано утром их построили перед боевыми машинами, и командир полка произнес речь, суть которой сводилась к тому, что наступил решающий час, чтобы доказать этим дикарям русским, кто является настоящим хозяином этого мира. В предстоящем сражении они должны разгромить орды диких восточных варваров и наконец закончить так непозволительно долго затянувшуюся войну. Нужно было сначала разгромить большевиков в решающем сражении, уничтожив основную массу их танков, а затем, развивая успех, окружить остатки Харькова, после чего небольшая часть останется его блокировать, а остальные рванут по пустым дорогам к главным городам русских.

И вот он во главе стальной лавины немецких танков двигался на позиции русских. Первую линию обороны они заняли походя, там даже не было никакого отпора, лишь хорошо разрушенные артогнем укрепления противника. Вот потом началось сопротивление, по его самоходке периодически прилетало, но пробить толстенную броню русские снаряды не могли. Когда до русских позиций осталось всего ничего, в свой прицел Ганс увидел «Костолома», так называли свои штурмовые самоходки русские, и так же их стали называть немцы. «Костолом» был в укрытии, правда разрывы снарядов разметали бревенчатый сруб, за которым тот спрятался, только он был еще и полузакопан в землю. Ганс увидел, как орудие корабельного калибра русского «Костолома» наводится прямо на него, он просто почувствовал это, и сам стал лихорадочно наводиться на русского. И он успел первым.

Звонко рявкнуло их орудие, и спустя буквально секунду Ганс увидел лишь отсверк своего попадания по русскому. Броня «Костолома» тоже была достаточно толстой, ведь его основной задачей было под огнем противника прямой наводкой уничтожать огневые точки. Ганс прямо застонал от досады, в этот момент сверкнуло орудие «Костолома», затем раздался гулкий удар, и наступила спасительная темнота.

Ответный выстрел СУ-152 тоже попал в немецкую самоходку, командир «сушки», видя безрезультативность стрельбы даже бронебойными снарядами по этому гробу на гусеницах, выстрелил фугасным снарядом. Броню немецкой самоходки снаряд, естественно, не пробил, но разрыв на ее броне почти сорокакилограммового снаряда с почти шестью килограммами взрывчатки бесследно не прошел. Экипаж немецкой самоходки получил контузии и выбыл из строя, а сама самоходка, немного проехав вперед, остановилась.

В себя Ганс пришел уже снаружи самоходки и с ужасом увидел, что его окружают русские солдаты. Вскоре его вместе с экипажем и другими камрадами угнали в русский тыл, где он и пробыл до конца войны. Домой он вернулся из русского плена только через пять лет, но главное – живым и здоровым.

Когда немецкие танки практически достигли линии наших окопов, то их количество значительно поубавилось. Все поле, по которому они наступали, было усеяно горящими остовами «тигров», «пантер» и четверок. В этот момент прозвучал приказ, и, взревев моторами, лавина ИСов и противотанковых СУ-100, которые все же держались немного позади тяжелых танков, двинулась вперед.