Моя головная боль

Вот и поговорили, называется. Но я за эту возможность привести себя в порядок даже благодарна. Переоделась. Умылась. На кухне заприметила и Веру Алексеевну. И сразу же поняла, кому пришла гениальная мысль притащить Максима в мой дом. Кстати, они мило общались с моей мамой. Такое даже для меня удивительно.

Захожу на кухню и здороваюсь с мамой Максима:

– Доброе утро.

– Доброе, – улыбается она, – поговорили?

– Не успели, – честно выдаю. – Светлана увела белокурого принца играть в паровозики.

Женщины рассмеялись. А я подошла к окну. Дождь кончился. Но на дорогах стояли огромные лужи. Как и всегда.

– Ладно, пойду и я познакомлюсь с вашей младшенькой, – подмигнула Вера Алексеевна поднялась и вышла с кухни.

Мама подошла ко мне близко и положила руку на плечо:

– Если бы не ты, я бы их не пустила на порог. Я же вижу, как тебе больно. И тоскуешь по нему.

– С чего ты это вообще решила? – возразила я, смутившись.

– Я видела, как у тебя глаза горели от мысли, о возможности примирения. Конечно, это глупо, – тут же поправилась она. – Не верю мужикам. Особенно красивым. Но ведь сердцу не прикажешь. Да и если верить его маме, всё это время места себе не находил.

– И как ты давно стало верить людям? – ехидно интересуюсь я.

– Не передёргивай, – убирает руку с моего плеча. – Ты видела, как он жалко выглядит?

– Видела, – киваю в ответ.

– Ну, значит, не врёт. И идите, погуляйте по городу, там и поговорите. Я приму любое твоё решение. А то Светка не даст вам говорить здесь.

– Ладно, – недовольно бурчу, – И как я его сейчас из-под носа у Светы украду?

– Не переживай. Иди, наряжайся на улицу.

Я послушно прошла в коридор, а мама завернула в зал. Я быстро накинула на себя косуху свою и запрыгнула в весенние сапоги на каблуках. Почти такие же, что и были на мне в ту ночь. Максим вышел из зала и подошел ко мне:

– Куда идём?

– Увидишь, – ухмыляюсь ему.

Он быстро ныряет в ветровку и натягивает кроссовки. Совсем не по погоде. Ну и чудо! Кто ж в дождь напяливает на себя кроссовочки? И зная выбоины на дорогах наших, ноги у его после прогулки явно станут мокрыми. Выходим за дверь, и я тут же замечаю это:

– Не по погоде одеты, Максим Юрьевич.

– Да, – он смотрит на свои ноги. – Я даже и не думал об этом.

– Ладно, пошли уже.

Спускаемся на первый этаж и выходим на улицу. Пустынно. Людей немного. Зато воздух волшебный. Вдыхаю поглубже, и в душе расцветают крокусы. Весна. Обожаю это время года. А вот лето не особо люблю. Жара. Адское испытание.

– Можно тебя за руку взять? – щурясь от яркого солнца, проговорил Максим.

– Хм, – с ехидной улыбкой смотрю на него. – Раньше ты разрешения не спрашивал.

– Ну, это было же раньше, – пожимает плечами.

– Я не узнаю вас, Максим Юрьевич. А где ваша уверенность? Напористость?

– Пропали, – с грустной улыбкой смотрит на меня.

Молча подаю руку, и он аккуратно сжимает её в своей ладони. Холодные. Замёрз. Не дай Бог, ещё простынет. И куда мне его теперь вести?! Погода хоть и весенняя. Но мокрая и холодная. Земля ещё толком не прогрелась.

– О чём задумалась? Миловать или казнить?

– Если бы хотела казнить, то уже бы сделала это, – бурчу в ответ. – Меня другое беспокоит.

– И что же?

– Ты ледяной. И на улице не лето, простынешь ещё. Да и в кроссовочках своих.

– Не переживай. Не простыну. Я не настолько слабый. – с улыбкой на лице прижимает к себе по-хозяйски.

Это ж надо же. Всего лишь сказала, что казнить не стану, так сразу и уверенность появилась. И руку с моей рукой уже в карман к себе затащил. Всё-таки шустрый. Но от его близости так дурманно в голове. И сердце быстро бьётся. Как же я скучала.

Молча веду его за собой. И он тишины не нарушает. Недалеко от дома у меня появилось секретное место. Бегала на каникулах там покурить. Место заброшенное. Люди редко появляются. Да и спокойно.

А вот и он. Старый мост. Ускоряюсь и тащу за собой Максима. Подхожу к бетонному скату. Под мостом плиты и тонкой струйкой протекает местная речушка, которая больше похожа на ручеёк.

– Только не говори, что мы туда спускаться сейчас будем? – как-то настороженно проговорил он.

– Так и есть, – убираю руку и на четвереньках спускаюсь под мост.

У меня особо навыков для этого нет. И по природе неуклюжа. Поэтому спускаться под мосток на четвереньках для меня всегда было ещё тем приключениям. Но сегодня ещё и Макс наблюдает за моим нелепым спуском.

Встаю на нижнюю плиту и вопросительно на него смотрю, хотя чувствую, как щеки6 начинают краснеть:

– Спускайся!

Макс послушно спрыгивает. И у него это получается куда лучше сделать, чем мне. Прохожу под мост в полный рост и оглядываюсь. Ему приходится сгибаться, чтобы ползти за мной и не задеть головой дно моста. Невольно начинаю хихикать. Ползу за своим кладом. Достаю пачку сигарет и закуриваю.

– Ай-яй-яй, мы же вроде бросили, – осуждающе проронил он.

– Ну, после твоего поцелуя с Кристиной я решила, что тот уговор утерял всякий смысл, – затягиваюсь и выдыхаю облачко дыма.

Максим подходит ко мне. Лицом к лицу. Обнимает и прижимает к себе. Приходится отводить в сторону сигарету, чтобы не обжечь его.

– Чего ты делаешь? – заглядываю ему в глаза.