Моя горькая месть (СИ)

— Ты хотела, чтобы я бросил к твоим ногам весь мир? — обхватил ее за плечи, когда мы остановились около дома. — Я понял, если понадобится — сделаю.

— Сделай так, как сам решишь. Мои правила, но решение — твое, Влад, — грустно сказала она. — Не стоит ради меня ничем жертвовать, если ты сам к этому не готов. Но я очень тебя прошу, донеси до своего отца, что дочь я ему не отдам. Да, вряд ли смогу обеспечить Поле ваши мажорские хобби, но нуждаться она не будет!

К дьяволу! Открыл дверь, и кивнул Вере, чтобы зашла внутрь.

— Разговор состоится при тебе.

— Я не хочу этого слышать…

— Я хочу. Я хочу, и ты пойдешь со мной. Ты должна мне доверять, Вера, сама сказала, что правила твои, а решения мои. И я решил, мы идем вместе!

Она спокойно кивнула. Ни тени паники на лице, пальцы не дрожат, щеки не горят. Вера спокойна, она будто знает, какой итог нас ждет.

И мне это чертовски не нравится.

Глава 21

Мы с Владом приехали домой. Вместе. Он, я и Полина.

Семья.

Покормив Полину, я уложила малышку спать. Пара часов, пока она не проснется, у меня есть.

Вернее, эта пара часов есть у нас.

— Как же я соскучился, — прошептал Влад, прижавшись сзади.

И все, как раньше: его знакомый, острый запах, который мне всегда нравилось вдыхать; его сильные руки, обнимающие порой до синяков; его глаза — в них я любила смотреть, когда кончаю. Чтобы разделил со мной наслаждение, чтобы видел, как мне хорошо…

— Я ох*еть, как сильно тебя хочу, маленькая моя, — продолжил шептать, сводя с ума.

И потянул в спальню.

Влад выбрал меня. И, наверное, он ошибся.

Как и всегда.

— Твоей девчонке я все объяснил…

— Вере, отец. Вере! Не девчонке! Прекрати вмешиваться. Черт, не помогай, но и не мешай нам!

Влад, как всегда, не Владеет эмоциями, а Евгений Александрович полностью спокоен. Он даже не удивлен, что мы пришли к нему вместе. Он будто бы ждал нас после прогулки, зная, что мы придем к нему.

Все просчитал… все ли?

— Я могу прекратить вмешиваться, — пожал мужчина плечами. — Ты — мой сын, но ты уже не ребенок. И волен поступать так, как решишь. Я не собираюсь больше уговаривать тебя прекратить эту вашу любовь, раз ты так упиваешься ею. Ради Бога, идите, и любитесь дальше. Стройте семью, или что вы там хотели, — на этих словах он хохотнул. — Раз ты такой самостоятельный, принимай решение, сын: ты либо остаешься с Верой, но с голой задницей — без работы, без денег, без перспектив, либо ты провожаешь свою неземную любовь куда-нибудь подальше, и берешься за ум.

Я прикрыла глаза, чтобы не выдать свои эмоции. Влад сказал, что готов бросить к моим ногам весь мир, как бы пошло это ни звучало, и сейчас ему придется решить. Я даже знаю, что он выберет. Знаю, и боюсь.

Но, Господи, за что его отец так сильно меня ненавидит?

— Что Вера сделала тебе, раз ты ее так ненавидишь? — Влад будто мысли мои прочитал. — Здесь выбор не стоит, денег мне не надо, как и твоего наследства. Хотя, я на него полное право имею, в последние годы побольше твоего работал! Но какого хера такое отношение к моей женщине? К матери моего ребенка, отец! Ты что, сам на нее запал?

Влад бросил на меня взгляд, полный подозрения, и вины. Да, эта фраза была не для моих ушей. Но и Евгений Александрович при этих словах взглянул на меня, словно говоря: «Я же говорил!»

Чертовы Гараи.

— Я не ненавижу твою Веру. В иной ситуации я бы даже пожалел ее, — произнес он, уже не глядя на меня. — Жизнь была дерьмовой, хотя она сама с удовольствием в этом дерьме барахталась. Пальцем не пошевелила, чтобы самой себе помочь. А теперь тебя в то же дерьмо тянет, вы в нем оба утонете, и ребенка потопите. Ты сам-то глаза разуй, и взгляни трезво, — Евгений Александрович рассмеялся, — хотя трезвость для тебя — роскошь, сынок. Но ты попробуй рассудить здраво, что у вас за отношения. Вы не знаете друг друга, и вы друг друга губите. Не подходите вы друг другу, и я должен просто так смотреть на это? Нет, я свое слово сказал. Если ты с Верой, на работу не являйся. Сутки даю на то, чтобы вернуть ключи от машин, кредитки, квартиры, и все остальное.

— Могу и трусы вернуть, чего уж мелочиться! — взрывается Влад, и Полина на моих руках начинает испуганно пищать. Он оборачивается, и смотрит уже смущенно, не привык характер сдерживать. — Хорошо, я все верну.

— В суд не советую обращаться. И оспаривать мое решение не советую, юристов наших ты знаешь, лишь шумиху поднимешь.

— Мне будет, чем заняться. Судиться с тобой из-за денег я не собираюсь.

Покачиваю Полину, и смотрю на них во все глаза: отец с сыном. Такие похожие, и такие разные. Что бы там ни говорил Влад, я знаю, что отца он любит. Да и Евгений Александрович тоже, пусть и по-своему, так как умеет, но любит.

А теперь говорят, как чужие. Все о каких-то деньгах, судах, наследстве… нет, не понять мне этого.