Моя идеальная (СИ)

Такая приятная и ласковая. Такая нежная и надёжная. Как объятия любимого человека.

Отдаюсь ей полностью. Растворяюсь в ней. Греюсь. Прихожу в себя. Упорядочиваю рассыпающиеся мысли. Собираю воедино паззл, раскладывая события по полочкам. Синхронизирую по времени.

Ссора с Артёмом. Уход из дома. Встреча с Киром. Похищение. Лес. Попытка изнасилования. Избиение. Борьба за жизнь. Побег. Машина. Люди. Спасение.

Всё это было на самом деле. Я выжила. Эта уверенность зарождается в груди и заполняет измученную душу.

Если бы я могла дышать в этом мире, то я бы облегчённо выдохнула.

У меня получилось выжить. Я смогла справиться с бывшим и дождаться помощи.

— Я вернусь, Тём. — шепчу, но звуков нет.

Это странный, но хороший мир. Здесь тихо и спокойно. Яркое солнце и нереального насыщенного бирюзового цвета океан. Неизвестные тропические растения всех оттенков зелёного. Это мир исцеления. Здесь затягиваются душевные и сердечные раны. Мозги встают на место.

Не знаю, возможно ли контролировать свои мысли во сне, но именно это я делаю.

Понимаю, что дедушка и сломленный Тёма были лишь коматозными видениями, а вот Егор нет. Он настоящий.

Но как, блядь, такое возможно? — первая мысль, когда выныриваю в реальность и осматриваю стены больничной палаты.

Здесь настолько тихо, что эта тишина кажется звенящей. Только писк кардиомонитора нарушает её. Даже из-за двери не доносится ни единого звука. Видимо, в этой больнице очень хорошая шумоизоляция.

Продолжаю осмотр помещения, подмечая тяжёлые шторы на окнах и новенькую плазму на стене. На подоконнике живые цветы в горшках, а на бежевых стенах картины.

Частная клиника. — понимаю я.

И, видимо, не из дешёвых. В таких местах лечение себе может позволить только элита нашей страны.

Копаюсь в собственных мыслях, убивая себя вопросами и догадками.

Как долго я спала? Это была кома? Что с Тёмой? Что если прошли годы? Смог ли он жить дальше? Смог полюбить кого-то или всё ещё один? А вдруг он и правда сломался?

Трясу головой, изгоняя кошмарные мысли.

Нет! Не может этого быть. Не могло пройти так много времени. Я просто не могла спать так долго.

Сжимаю пальцы правой руки в кулак и глушу подступающую панику. Убиваю её в зародыше. Мне нужна трезвая голова.

Появляется медсестра, но я отрешённо отвожу взгляд, когда начинает задавать вопросы, а потом исчезает за дверью с фразой:

— Я позову Константина Витальевича.

Меня дрожью бьёт от этого имени. Не знаю, что именно цепляет, но в одном уверена точно: встреча с этим человеком не предвещает ничего хорошего.

Откуда мне это известно? Без понятия.

Опускаю ресницы, продолжая самокопание.

Любимый говорил, что у него никого нет. Именно так. Он никогда не утверждал, что его семья умерла. Но упоминал наследство. Если он просто вычеркнул отца из своей жизни после всего, что этот ублюдок ему сделал? Но ведь и о брате ни слова сказано не было.

Блядь, ну что я за дура такая? Почему не выслушала всю историю до конца, чтобы сейчас не теряться в предположениях? Не позволила Артёму рассказать, потому что было слишком больно не только ему, но и мне. Знаю же, насколько тяжело ему давалась эта исповедь. Если бы я только дала ему высказать всё, что он так упорно прятал на протяжении долгих шести лет... Но я не могла это слушать.

Дверь открывается, и входит Егор. Бегло проскальзываю по нему взглядом и утыкаю глаза в потолок.

Даже этого достаточно, чтобы понять, насколько сильно я ошибалась, приняв его за Тёму. И дело не только в длине волос и возрасте, но и в чертах лица. Они схожи, но всё же отличаются достаточно, чтобы можно было их спутать.

У Артёма черты более жёсткие, а у его брата они мягче и даже спокойнее, что ли. Губы у Северова младшего более пухлые и чувственные, в то время как у моего любимого они чётко очерчены и превращаются в тонкую полоску, когда он злится. И скулы у Тёмы острее, как и подбородок. Лицо Егора не такое "крутое". Но самая заметная разница в глазах. А если быть точнее, то во взгляде. У брата он более открытый и спокойный, а у моего жениха он скрытный и настороженный. Будто он всегда ожидает какого-то подвоха от жизни. Только рядом со мной он смягчается и отпускает постоянную тревогу.

Боже, как же я по нему скучаю. Мне так его не хватает. Мне просто жизненно необходимы его тепло, прикосновения, объятия. Я так хочу услышать его голос, но не могу себе позволить даже позвонить ему. Знаю же, что он сразу примчится ко мне, а тогда Артёму придётся столкнуться со своим ужасным, приносящим боль и страдания прошлым. А я никогда не смогу так с ним поступить, какой бы сильной ни была моя нужда в нём.

Сжимаю веки, сдерживая непрошенные слёзы.

Жжёт. Очень сильно жжёт, но мне удаётся сдержать влагу, не позволив ей пролиться.

Северов младший, в том, что он младше, я уверена на все сто процентов, берёт стул, подтягивает его к постели и садится верхом.

Слежу за ним периферийным зрением, ни чем не выдавая не только своего интереса, но и внутреннего буйства.

— Долго ты планируешь молчать? — выбивает парень, всматриваясь в моё отрешённое лицо.