Моя идеальная

— Это я, Насть. — выдыхаю, когда фокусирую взгляд и вижу её лицо.

— Знаю. — шипит она и прижимает пальцем курок.

Совсем ебанулась, что ли?

Пригибаюсь и проскакиваю ей за спину. Раздаётся глухой хлопок, и голень прошивает острой болью. Смотрю на ногу, в которую только что получил «огнестрел», и перевожу охуевший взгляд на свою девочку.

Блядь, у неё вид такой сейчас, что не хватает только поднести дуло к губам и сдуть струйку дыма, как в фильме про шпионов.

— Ты, мать твою, больная? — рычу, переставая растирать пораженный участок и выпрямляясь во весь рост.

Подхожу к Насте в упор прожигая бешенством, но она даже не моргает.

— Как и ты, Северов. — отбивает сталью.

На её лице непроницаемая маска безразличия. Ледяной тон. В глазах пустота. Вообще никаких эмоций.

Лишь один раз я видел её такой. В тот день, когда мы встретились на стоянке академии, и она порвала со мной. Тогда я не понимал её, но сейчас знаю, что означает это холодное безразличие: ей больно. Так она справляется. И я, блядь, тому виной.

Да сколько можно? Почему у нас не может быть всё просто?

Толкаю её к стене и накрываю её рот своим. Толкаюсь внутрь языком, но не получаю никакого отклика.

— Закончил? — шипит любимая, когда отстраняюсь. Сканирую её лицо, но оно вообще ни черта не выражает. — У меня тактика, Север. Я могу идти?

— Блядь, Настя, давай поговорим. — рычу, но всё остальное сдерживаю.

— Мне не о чем с тобой говорить.

Отталкивает меня, но я прижимаю её крепче.

— Тогда выслушай меня, малыш. — сиплю, сбавляя обороты и утыкаясь ей в лоб.

Настя облизывает губы и смотрит мне в глаза. Член моментально оживает от этого действия.

— Тебе есть что добавить к тому, что ты уже сказал, Северов? Сначала я написала заявление. Потом изменила. Что теперь? Может скажешь, что я со всей академией трахаюсь? Или что твои деньги…

Не могу это слушать. Знаю, насколько виноват. И без того паршиво до тошноты. Разжимаю кулаки и подхватываю девушку под коленями, перебрасывая через плечо. Она громко взвизгивает и колотит меня кулаками по спине. Сказал бы, что не больно, но хер-то там. У неё удар, как у кикбоксера.

— Успокойся, Настя! — гаркаю, с силой опуская ладонь ей на задницу, за что получаю ещё один визг и серию ударов.

— Отпусти, Северов! Поставь меня! Я убью тебя! Я, блядь, на части тебя разорву! Отпусти!

Терплю, сжимая зубы. На ноги ставлю, только когда вхожу в какую-то обшарпанную комнату с зелёными стенами и громко хлопаю дверью.

— Послушай, Настя, я…

Поток моих слов тормозит вторая за сегодняшний день пощёчина. Нет, я, конечно, поступил как мудак, но сколько можно меня лупить?

— Я не хочу тебя слушать! Не хочу тебя видеть! Оставь меня в покое, Северов! Я не могу так! Я, блядь, просто так не могу! — кричит малышка, заливаясь слезами.

Опускаю ладонь ей на лицо, но она отлетает от неё, как от ожога. А я так и остаюсь стоять с поднятой вверх рукой. За грудиной растекается такая ядовитая хренотень, что не только дышать не удаётся, но и работу сердца парализует.

— Прости. — выдыхаю одно единственное слово.

Слишком тяжело видеть свою любимую девочку такой перепуганной и разбитой.

Настя оседает на пол посреди комнаты и закрывает лицо ладонями, продолжая коротко всхлипывать и заливать руки слезами.

Я не имею права себя оправдывать. Что я в самом деле могу сказать, чтобы она простила?

— Я слишком сильно тебя люблю. — сиплю, опускаясь рядом с ней.

Кладу руку на плечи и сгребаю дрожащее тело в объятия, ожидая сопротивления, но его не следует. Любимая падает на меня и утыкается лицом в грудную клетку, продолжая горько плакать.

Блядь, да сколько я ещё буду причиной её слёз? Может, без меня ей и правда лучше? Что если Тоха прав, и я не стою её?

— Ты заслуживаешь лучшего, Насть. Лучше, чем я. — отпускаю тяжёлую правду. В груди всё сжимается от страха и боли. — Я пойму, если ты не сможешь простить. Если не захочешь быть со мной.

А Настя… Она поднимает заплаканное лицо с блестящими глазами и цепляет мой взгляд. Выражение её лица сменяется так резко, что я не успеваю распознать её эмоции, как она заносит руку и снова припечатывает по щеке.

— Ты совсем ебанулся, Артём?! — кричит с плохо скрываемой злостью. — После всего?! После, блядь, всего, ты думаешь, что я могу так просто отказаться от тебя?! От нас?! Ты, мать твою, правда думаешь, что я это сделаю?! Сколько бы ты не делал мне больно, я всё равно люблю тебя!!! Я всегда буду любить тебя! Я не хочу отказываться от этого! Даже если бы смогла не любить, я не хочу так!

Заносит руку для нового удара, но я перехватываю запястье и прижимаю её ладонь к губам.

— Прости меня, родная. Я последний долбоёб. Мне просто башню сорвало, когда следак сказал, кто накатал заяву.

— Я этого не делала. — шепчет, опуская голову вниз.

Пальцами свободной руки подцепляю её подбородок и вынуждаю посмотреть на меня.