Моя идеальная

— Уверена, что не хочешь ничего знать, любимая? — хриплю, разрывая поцелуй и заглядывая в глаза.

В них же читаю ответ.

— Мне достаточно того, что я уже знаю. Даже это было лишним. Я всегда буду любить тебя, Тёмочка.

— Я буду любить тебя целую вечность. — отбиваю сипом.

— Обещаешь?

Улыбка расцветает на её губах.

— Обещаю. — улыбаюсь в ответ.

Я снова могу дышать свободно. Моя девочка принимает меня со всеми моими демонами. Облегчение топит изнутри, в то время как снаружи я захлёбываюсь любовью, которая так ярко пылает в изумрудных глазах.

— Любишь? — смеётся Настя.

— Люблю. — отсекаю без запинки.

— Веришь?

— Верю.

Бессмысленный диалог. Глупые вопросы. Очевидные ответы. Но именно они смывают остатки страхов.

— Не обманешь?

— Не обману.

— Трахнешь?

— Трахну. — бомблю уверенно. — Что, блядь? Стой, ведьма! — кричу вдогонку, подрываясь следом за хохочущей Настей.

Настигаю в коридоре и подхватываю на руки. Бросаю на кровать и накрываю её тело своим, сжимая руки над головой. Зависаю, утопая в её глазах.

— Что ты делаешь, Тём? — шепчет, когда контакт затягивается.

Трясу головой, изгоняя из неё морок. Растягиваю губы в хищной улыбке и высекаю:

— Люблю. Верю. Не обману. Трахну. Обещаю.

И только после этих слов набрасываюсь на неё, как дикий зверь, которого мне больше не придётся прятать. С ней не придётся

Глава 30

Разрушая преграды

После того разговора, когда Артём принял тяжёлое для себя решение открыться мне, между нами что-то изменилось. Я никак не могу понять, что именно, но будто рухнула невидимая стена, которая разделяла нас.

Он стал улыбаться и смеяться ещё чаще и словно свободнее, ярче, заливистее.

А меня покинули постоянные тревога и напряжение. Почти. Иногда я всё же ловлю себя на мысли, что всё слишком хорошо, чтобы быть правдой, и что-то нехорошее обязательно должно произойти, но я упорно гоню её прочь, списывая всё на то, что раньше, едва в нашей с Тёмой жизни всё налаживалось, то обязательно случалось что-то плохое. Наверное, я просто боюсь быть счастливой. Может быть, я просто не умею?

За следующие две недели я ни разу не видела в бирюзовых глазах теней прошлого. В них больше не отражается тоска, грусть и отчаяние. Только такие всепоглощающие радость и счастье, что невозможно не сгореть под их обжигающим огнём.

Мы полностью погружаемся в учёбу. Артём очень много времени проводит на тренировках и в тире, оттачивая навыки. Иногда я присоединяюсь к нему, но в основном занимаюсь раскрытием дел, которые мне вручил Ногиров. С двумя ограблениями уже справилась. Сейчас занимаюсь серийным насильником, оставив убийство напоследок.

Когда преподаватель давал мне папку, я ожидала увидеть там дела о мошенничестве или других незначительных преступлениях. Каково же было моё удивление, когда я обнаружила там «мокруху». Видимо, Игорь Валерьевич решил проверить не только мои способности к анализу и интуицию, но и психическое состояние.

Когда впервые достала из «дела» фотографии с места преступления, то была в ужасе. Просто сидела над ними и смотрела, не в силах оторвать от них перепуганного и одновременно заворожённого взгляда.

Нет, я, конечно, смотрела много детективов и ужасов и часто видела картинки и пострашнее этих, но я всегда знала, что всё это постанова, а сейчас…

— Блядь, он совсем ебанулся, тебе такое давать? — рычит Тёма, входя в комнату и замечая, над чем я зависла.

— Артём, мне в любом случае придётся привыкать к этому. Сейчас это просто фото, но рано или поздно мне придётся столкнуться с таким вживую. И не только смотреть, но и трогать, изучать. — говорю я немного позже, потому что пока я была в ступоре, он собрал и куда-то спрятал все снимки.

Любимый напрочь отказывается возвращать их, и доходит до того, что между нами разгорается ссора, которая в итоге перерастает в ужасный скандал.

— Ты, блядь, не будешь в этом дерьме копаться! Вообще, блядь, будешь сидеть дома, пока я буду пахать! — орёт парень, окатывая меня бешенством.

Им же он меня и заражает, потому что отвечаю я ему не менее диким ором:

— Даже родители не смогли заставить меня отказаться от работы следователя! У тебя, Северов, забыла спросить разрешения, где и кем мне работать и чем заниматься! — сжимаю кулаки до тех пор, пока боль в ладонях не становится нестерпимой. Выдыхаю, ослабляя давление в руках, и выбиваю уже спокойнее. — Если не хочешь, чтобы я работала по специальности, то и ты не станешь опером.

Одна из самых тяжёлых фраз, которые мне приходилось произносить не только потому, что мы не должны ставить друг другу какие-то ультиматумы, но и потому, что меня постоянно гложет страх за любимого мужчину. Работа в опергруппе слишком опасна и непредсказуема. Каждый раз, когда он будет уезжать «на дело», мне останется только ждать и молиться, чтобы он не получил пулю и вернулся ко мне живым и невредимым.

Мы оба выбрали далеко не самый простой, безопасный и ровный путь в жизни, но никто из нас не собирается отказываться от принятого ранее решения.

— Ты совсем охуела, Настя?! — рычит Север, скрипя зубами.