Моя идеальная

В этот раз из погружения в Ад мне удаётся выбраться гораздо быстрее. Всего через пару минут я фокусирую взгляд и вижу перепуганные глаза любимого.

Выдавить ничего не удаётся, поэтому толкаюсь ему навстречу и утыкаюсь носом в плечо, прячась в крепких надёжных объятиях.

Я плачу. Опять, блядь, реву и никак не могу успокоиться. Меня всё ещё трусит и крупно потряхивает.

Цепляюсь дрожащими пальцами в футболку и просто позволяю Артёму успокаивать меня. Сама я не справляюсь с паникой, но его тихий, но сильный, дрожащий, но твёрдый голос помогает прийти в чувство. Так же, как и горячие ладони, гладящие напряжённую спину.

— Мне лучше, Тём. — шуршу хрипло, когда возвращается возможность говорить.

Парень отстраняется и заглядывает мне в глаза. В его зрачках такой испуг читается, что, несмотря на собственное нестабильное психическое состояние, во мне разгорается желание успокоить его.

Сжимаю ладонями его лицо и целую. В этот раз в поцелуй вкладываю не любовь и желание, а нужду в нём. Я действительно нуждаюсь в Артёме, как никогда раньше. Только благодаря любимому человеку я смогу справиться с прошлым.

Он отвечает на мой поцелуй, но слишком неуверенно, что придаёт ему горький привкус.

— Что случилось, любимая? — шепчет Тёма, сжимая руками мои плечи и отодвигая от себя. — Что это было?

Вдох-выдох.

Если бы я знала… Если бы хоть что-то понимала, то расписала бы своё состояние профессиональными терминами, но я не могу разобраться даже в себе, не говоря уже обо всём остальном.

Цепляюсь в его пальцы и перехватываю тяжёлый взгляд.

Нельзя сдаваться. Я не имею права сломаться.

Вдох-выдох.

— Не знаю, Артём. — говорю неуверенно, глядя в глаза. — Наверное, что-то вроде твоего приступа на кухне.

Он забивает лёгкие кислородом до треска и выбивает сквозь сжатые челюсти:

— Как мне тебе помочь, родная? Что сделать? Как исправить?..

Его голос срывается и глохнет на середине фразы. У меня и самой в груди такое запредельное давление, что даже дышать не выходит нормально, не говоря уже о необходимости ответить.

Я не могу позволить ему винить себя в моём состоянии. Он не виноват. И я не виновна. Только человек, который сделал это.

Вдох-выдох.

Вынуждаю лёгкие функционировать в аварийном режиме.

Вдох-выдох.

Все резервы на работу сердца.

Вдох-выдох.

Спокойствие в глаза.

Вдох-выдох.

Уверенность в голос.

— Будь рядом, Артём. Просто будь со мной, потому что без тебя я не справлюсь с этим. А пока, — вдох-выдох, — можешь всё-таки помочь мне искупаться.

Выжимаю из себя слабую улыбку и подцепляю край его футболки, таща её вверх, пока Север не отстраняется, позволяя стащить её через голову.

Дыхание снова стопорится, когда скольжу взглядом по его обнажённому торсу. Облизываю пересохшие губы и провожу пальцами по грудным мышцам.

— Даже не думай об этом. — хрипит парень, беря меня на руки и осторожно опуская в ванную.

Я и не думала… Нет, правда не думала о том, чтобы заняться с ним сексом, пока он не поднялся, выставляя на обозрение крепкий стояк. Тяжело сглатываю и отворачиваюсь.

— Я и не думала, — бурчу тихо, — просто…

— Что "просто", Насть? — сипит Север, опускаясь на колени рядом с ванной и, сжимая пальцами мой подбородок, вынуждает посмотреть на него.

— Просто я скучала, Артём. — отбиваю едва слышно.

Не знаю, как можно скучать по человеку, находясь в коме, но чувство такое, что каждая секунда, когда его не было рядом, растянулась на года.

— Я тоже, маленькая. — шепчет так же тихо, опуская ладонь мне на шею и подтягивая к себе, сам подаётся навстречу, пока наши губы не соприкасаются. — Я был уверен, что потерял тебя навсегда. Когда позвонил этот уёбок и сказал, что сначала, — тяжело сглатывает, на секунды отводя взгляд, — изнасиловал тебя, а потом убил, я просто…

Запечатываю его губы своими, потому что не могу слышать боль и отчаяние в дрожащем голосе.

Ему звонил Должанский? Когда? Зачем? Господи… Вашу мать! Значит, всё это время у Артёма были причины думать, что я умерла, а перед этим ещё и… Пиздец, блядь!!! Через что же ему пришлось пройти? Мои мучения закончились в ту же ночь и возобновились только вчера, а мой любимый девять дней жил с этим дерьмом.

Цепляюсь пальцами в его плечо и толкаю назад, пока не встречаемся глазами.

— Мне жаль, Тёма, что я заставила тебя пройти через всё это, но, — прикладываю ладонь к его губам, когда собирается что-то сказать. — я уже говорила, что он не сделал ничего такого, с чем нельзя было бы жить. Я всё расскажу тебе, как только закончу мыться и собираться с мыслями. Дай мне ещё полчаса, и ты всё поймёшь.

Вот бы мне ещё быть самой в этом уверенной. Я убеждаю Севера со спокойствием, которого во мне нет и грамма. Но я понимаю, что иначе не смогу не только успокоить любимого, но и саму себя.

— Если не готова, Насть…

— Ты столько лет носил в себе свою боль, Артём, а я так не могу. Я понимаю, что пока ты не узнаешь всей истории, то не сможешь принять то, что изнасилования не было. Поэтому дай мне закончить купание.

Он молча кивает и берёт с полки гель для душа, наливая его на ладонь.