Моя идеальная

Я хотела своего зверя, и я его получила. Чувство такое, что я даже пошевелиться сегодня не смогу. У меня болит абсолютно всё. Между ног невыносимо сильно саднит. А ещё там безумно липко, потому что Артём кончал в меня раз за разом, а до душа мы так и не добрались, просто отключившись после очередного захода. Как же я обожаю, когда он не сдерживает себя. И плевать на боль, на синяки на бёдрах и на усталость во всём теле. Я просто нереально счастлива, что мы снова на коне.

После затянувшейся диеты мы устроили себе настоящий пир. То, что вытворял со мной любимый… Я даже не представляла, что любовью можно заниматься такими способами. Когда он был сверху, то закинул мои ноги себе на плечи, доставая членом будто до самого сердца. Он с таким остревенением вколачивался в меня, что я удивляюсь, что не разорвал на части. А ещё я освоила позу обратной наездницы. Я скакала на нём как одуревшая в то время, как одна его рука то сжимала мою грудь, то ласкала клитор, а пальцы второй он вколачивал в мою задницу, вынуждая кричать от острого наслаждения и сокрушительных оргазмов, которых было слишком много за достаточно короткий период времени. За каждый заход Северов как минимум дважды доводил меня до вершины, прежде чем позволял себе кончить. И это тоже на него не похоже. Всё ещё не могу свыкнуться с тем, насколько сдержанным он стал, пусть даже просто в контролировании процесса. Впрочем, это не мешало ему быть моим любимым дикарём.

Горячие пальцы пробегают по спине вдоль позвоночника, вызывая на коже колючих мурашек, покрывающих меня с ног до головы. Ёжусь и прижимаюсь ближе. Тёма повторяет путь, который только что прошёл рукой, губами. К мурашкам прибавляется лёгкая дрожь.

— Доброе утро, любимая. — бомбит сонным голосом с хриплыми интонациями.

— Доброе утро, любимый. — шепчу, толкаясь к нему всем телом.

Он обнимает одной рукой и гладит живот, в котором тут же начинает стягиваться знакомый узел.

Боже, я просто схожу рядом с ним с ума.

Несмотря на то, что даже шевелиться тяжело, меня заводит его близость, хотя он и не делает ничего, что должно вызывать такую реакцию. Твёрдая плоть упирается мне между ягодиц, а я не могу не думать о том, что это не просто утренний стояк. Причина в том, что он хочет меня.

Снова. И я его хочу.

Без стеснения вжимаюсь попкой ему в пах и прошу прямо:

— Я хочу почувствовать тебя внутри.

Он со свистом выпускает воздух и, обхватив ствол рукой, ведёт головкой вниз, направляя, пока не утыкается во вход. Несколько раз проводит туда-сюда и сипит мне ухо, прикусывая шею:

— Подними ногу вверх.

Сам кладёт ладонь на внутреннюю часть бедра, давая понять, чего от меня ждёт. Едва выполняю указание, крепко фиксирует и толкается членом внутрь. Учитывая количество смазки, которую воспроизводит мой организм, делает это без запинок. Стонем одновременно, когда заполняет меня до отказа, начиная медленно раскачивать таз. Подстраиваясь под его ритм, начинаю двигаться навстречу каждому выпаду. Мы не спешим, не наращиваем темп, доводя друг друга до исступления, лениво занимаемся любовью.

Артём ползёт рукой к груди, нежно лаская разбухшие твёрдые соски. Сжимает, прокручивает и тянет, но настолько легко это делает, что я едва замечаю эти ласки.

Веду пальцами вниз и касаюсь клитора. Больше никакой скромности. Хватит.

Даже не стараюсь сдержать громкий стон.

— Куда ты так спешишь, маленькая? — сипит Тёма, замирая внутри меня. — Просто расслабься и наслаждайся.

Втягивает в рот мочку и жадно посасывает, гладя языком. Оставляя в покое грудь, накрывает мою кисть ладонью и переплетает наши пальцы, лишая меня возможности ускорить приближение оргазма. Снова возобновляет движение. Поднимая мою ногу ещё выше, наращивает ритм до максимума, жестко вколачиваясь раскалённой плотью в моё тело. Отпускает бедро, переворачивает меня на живот и подкладывает ладонь под низ, вынуждая меня задрать задницу выше.

Ведёт гладкой головкой между ягодиц, но не предпринимает попыток войти в меня. Теребит пальцами чувствительный узелок, приникая ко мне ближе, и толкает хрипло:

— Тебе понравилось то, что я вчера делал с твоей попкой, малыш?

Вгрызаюсь зубами в подушку и киваю.

— Скажи.

— Тёма!

— Скажи, Настя. Я хочу услышать это от тебя. Хочу, чтобы ты говорила, что тебе нравится, а что нет.

— Да, Артём! Да!

Мой невыносимый засранец смеётся с заводящей меня хрипотцой и ведёт пальцами от клитора к анусу, смазывая, а потом отползает назад и принимается пытать меня лёгкими касаниями языка.

Я вся извиваюсь, как змея, в попытке заставить его прекратить эту сладкую пытку.

— Сделай это, Тёма… Сделай… Сделай… — повторяю, будто в бреду, выше поднимая таз.

— Ведьма. — бурчит он, вводя в тугое колечко палец до самого основания, принимается им двигать, одновременно заталкивая во влагалище язык.

Я кричу так громко, что надрываю голосовые связки, потому что он только мучает, но не даёт желаемого.

— Артём, блядь! — рявкаю, пытаясь подняться, но он прижимает ладонью между лопаток и снова утыкает меня лицом в подушку.

— Какая ты нетерпеливая. — толкает, наконец, давая мне то, о чём я его прошу.