Моя идеальная

Я хочу сказать, что в этом нет необходимости. Я хочу сказать, что у меня всё хорошо. Я хочу сказать, что ничего ужасного не произошло, и я ожидала чего-то похожего. Но я не говорю этого, заливая слезами мужскую куртку и разрывая грудь рыданиями. Цепляюсь непослушными пальцами в ткань.

— Почему?! Почему?! Почему?! — кричу как в бреду.

Мне не удаётся успокоиться очень долго, ведь мне только что разбили сердце. Снова.

— Потому, любимая, что некоторые люди просто не склонны признавать свои ошибки, и им куда проще отказаться от всего, но остаться при своём мнении. Просто так бывает, Настя. — бомбит парень, вынуждая меня поднять голову. — Тебе надо просто смириться с этим и отпустить. Не живи обидами. Не цепляйся за прошлое. Живи, малыш. Просто живи. Со мной.

Киваю и снова плачу на груди любимого мужчины. К тому моменту, как мы выезжаем с парковки, на улице уже совсем темно, но на душе у меня свет и спокойствие.

Я отпустила. Я простила. Я закрыла ещё одну дверь.

Возможно, спустя время я предприму ещё одну одну попытку достучаться до отца, но сейчас я буду просто жить. Я выйду замуж за человека, которого люблю. У меня есть мама. У меня есть друзья. У меня есть всё, чего папа сам себя лишил в угоду своему упрямству. Пусть так. Это его выбор, а мой сейчас сжимает мою руку и согревает сердце тёплой улыбкой.

Глава 48

Нельзя сбежать от судьбы

— С днём рождения, любимый! — кричу, как только Тёма появляется на кухне.

С разбегу бросаюсь ему на шею, запрыгивая на него верхом и обнимая ногами. Северов смеётся и жадно целует.

— Всё, Артём, поставь меня на ноги, а то не получишь свой подарок.

— Знаешь, Настя, какой самый лучший подарок для меня? — хрипит мне в рот, тыкаясь возбуждённым членом между ног.

— Знаю, — шепчу тихо, — но для этого тебе придётся отпустить меня.

Едва оказываюсь на ногах, опускаюсь на колени, стягиваю с него штаны с боксерами и беру в рот перекачанный кровью член. Вместе с моими ускоряющимися движениями, учащается и рваное дыхание любимого. В этот раз он не растягивает удовольствие, изливаясь горячим потоком семенной жидкости мне в прямо в горло.

Проглотив, снова втягиваю в ротовую полость его плоть, сжимая пальцами ствол, выбиваю остатки и облизываю головку, не оставляя ни капли.

— Блядь… — сипит Тёма. — Какая же ты охуенная.

Смеясь, прижимаюсь губами к уздечке, вызывая в его теле новую порцию дрожи, и поднимаюсь вверх, подставляя ему губы для поцелуя, который следует незамедлительно.

— Я так сильно люблю тебя, родной. Я не стану желать тебе денег или здоровья. — говорю немного позже. Он выгибает одну бровь. — Я пожелаю тебе счастья и чтобы все твои мечты сбывались.

— Самая главная моя мечта уже исполнилась. Спасибо, что ты полюбила и приняла меня таким, какой я есть, моя идеальная девочка.

Схлопываю веки, чтобы не заплакать, когда вижу в его глазах бесконечную нежность и слышу в интонациях огромную любовь.

Так просто не бывает. Я никогда не верила, что в моей жизни может случиться настоящая любовь, да ещё и такая гигантская, всепоглощающая, бескрайняя.

Отворачиваюсь, чтобы Артём не заметил влаги в моих глазах.

В последние пару дней меня вообще что угодно доводит до слёз, но я стараюсь не думать о возможных причинах. Быстро подхожу к холодильнику и вынимаю торт с двадцатью пятью свечками. Зажигаю их все и подношу любимому с улыбкой.

— Загадывай желание.

— Что за глупости, малыш? — выталкивает, явно не испытывая восторга от такой детской идеи. — Нам же не по пять лет.

— Пожалуйста, Тёма.

Он ухмыляется, нагребает полные лёгкие воздуха и задувает разом все огоньки.

— Довольна?

— Довольна. — уверенно киваю, растягивая губы шире, и Северов улыбается в ответ. — А теперь садись за стол, сейчас сварю кофе.

Едва сажусь напротив парня, он бросает на меня подозрительный взгляд и хмурится, стягивая брови к переносице.

— Что случилось, Артём?

— Откуда торт, Настя? Ты выходила из дома?

Да, он всё ещё не позволяет мне одной покидать пределы квартиры. Признаться честно, меня и саму не сильно тянет бродить в одиночку по улицам, потому что где-то там ходит мой ночной кошмар.

— Сама испекла. — как доказательство выставляю перед ним кисть с ожогом на запястье. — Правда, не уверена, что его можно есть. — заканчиваю, смеясь.

Только любимый даже не улыбается в ответ. Ловит мою руку и прижимается губами к ране.

— Как можно быть такой неумёхой? — бурчит, потому что беспокоится, и я даже мысли не допускаю, чтобы обидеться. — Мазала чем-нибудь? — отрицательно веду головой из стороны с сторону. — Твою ж мать, Настя, как можно быть настолько беспечной? — разрезает тихо, поднимаясь из-за стола.

Возвращается уже с мазью от ожогов, осторожно втирает её в поражённый участок кожи лёгкими касаниями, постоянно ругая меня за неосторожность.

Знаю, что он заботится обо мне, как умеет, поэтому прошу еле слышно:

— Не бурчи на меня, Тём. Это случайность. Я пол ночи провела на кухне, чтобы порадовать тебя.

— Ненормальная. — улыбается он, качая головой.