Моя история

Руководство «Лидса» организовало марш по центру города. Это был счастливый день — 26 апреля, когда стало ясно, что титул наш. Я и мои товарищи по команде мало спали в ту ночь. Весь город оделся в цвета клуба — окна и балконы были завешаны флагами. Даже лица людей были окрашены в сине-белый цвет. Тысячи болельщиков радовались вместе с нами.

Вся команда выстроилась на балконе ратуши под аккомпанемент нескончаемой овации. Люди пели, светило солнце. Мне дали микрофон, чтобы я согласно традиции сказал несколько слов. «Не знаю почему, но я люблю вас», — обратился я к болельщикам.

Эта фраза впоследствии стала названием диска, выпущенного двумя музыкантами — болельщиками «Лидса». Лидс навсегда останется в моем сердце, ибо именно здесь я вновь обрел вкус к футболу, здесь болельщики приняли меня так, как мало кто принимал в моей жизни.

После эмоционально насыщенных дней, принесших чемпионский титул, об отдыхе не могло быть и речи. Я немедленно отправился во Францию, чтобы готовиться принять новый вызов, на этот раз в составе национальной команды. В июне 1992 года в Швеции нам предстояло выступить на чемпионате Европы.

Мы были уверены в себе. Чтобы попасть в финальный турнир, мы провели восемь матчей, и все восемь выиграли. Мы заняли первое место в группе, и наше превосходство над соперниками было столь велико, что многие поспешили причислить нас к фаворитам в борьбе за чемпионский титул.

К сожалению, все превратилось в кошмар. Лишь несколько слов приходят мне на ум, когда я вспоминаю о разочаровании, постигшем нас в Швеции: фаворит, неопытность, горечь. То, что мы не попали в полуфинал, нисколько не было несправедливостью, но все равно ничем другим объяснить я это не могу. Причин никаких не было. А может, наоборот, была тысяча причин. Но сейчас уже слишком поздно, да и я уже слишком много размышлял об этом, чтобы вновь вспоминать.

С тех пор, однако, нам удалось преодолеть шведское разочарование, и после первого года отборочного турнира к чемпионату мира в США мы довольно уверенно шли к цели, выиграв у Австрии (дважды), Финляндии, Израиля и Швеции и потерпев лишь одно поражение — от Болгарии. Мы пришли в себя, и то, что случилось в Швеции, возможно, лишь помогло нам возродиться. В тех отборочных играх я забил пять голов.

Но после Швеции много всего произошло. В сборную пришел новый тренер, Жерар Улье, пришли и новые игроки, чтобы стереть из памяти прошлое и вновь выйти на дорогу, ведущую к победам.

Мишель Платини ушел вскоре после чемпионата Европы. Его уход не порадовал меня. Я был расстроен и провалом в Швеции, и потерей человека, ради которого я бы согласился даже играть в воротах, если бы он попросил меня. Платини — один из тех людей, к которым я всегда испытывал и буду испытывать глубочайшее уважение и которыми не перестану восхищаться.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы пережить наше поражение от Дании — счастливой и неожиданной команды, которая затем станет чемпионом, — а также расставание с Мишелем Платини, которому я стольким обязан. Мы так любили его и хотели бы, чтобы он ушел с победой, которой заслуживал его талант, но, увы, жизнь распорядилась иначе.

В таком состоянии духа я, не задерживаясь, отправился отдохнуть в одиночестве в доме моих родителей в Альпах, чтобы подышать свежим воздухом и отдалиться от напряженного и изматывающего сезона, сочетавшего в себе взлеты на вершины блаженства и падения в пропасти боли, очень похожего на горную цепь Альп со всеми ее контрастами, где мне предстояло отдыхать и рисовать.

Я всегда любил рисовать. Просто потому, что мой отец приучил меня к этому. Мне было восемь лет, когда я «открыл для себя цвета и тени вселенной в его мастерской. То была моя вторая детская комната. Днем — школа и футбол, вечером — мастерская отца. Я никогда не пытался понять, почему меня так туда тянуло, в то время как два моих брата совершенно этим не интересовались. К тому же отца никогда не учили живописи в семье, он не получил никакого специального образования. Я же получил от него не только навыки живописи, но и умение иначе смотреть на мир.

Я не буду первым, если скажу, что искусство стремится так или иначе приукрасить мир, в котором мы живем. Когда ты с детства привыкаешь к красоте, от нее очень трудно отречься. Хороший футболист по природе своей красив, и я уже знал, что совершенство в этой области — рай, которого неимоверно трудно достигнуть. В истории нашей игры лишь нескольким футболистам выпало такое счастье: Пеле, Марадоне, Платини и Круиффу.

Приведенный в замешательство игрой цветов, стремительностью смены света, контрастов, Де Стаэль в письме признался в своей неспособности передать на холсте всю эту красоту. Некоторых, возможно, поразит, что футболист может рассматривать свое дело, как искусство. Но я нашел в живописи Николаса Де Стаэля ответ всем тем, кто высмеивает стремление футболиста видеть в себе художника.