Моя История

- Я был тем человеком, который дал ему вторую жизнь. Бедный мальчик, мне его так жалко. – Старик прервался. – Тиль, меня звали Тиль. Я тебе сейчас всё расскажу.

При жизни я был мастером, целителем в частности, а посему мне часто приходилось путешествовать. Однажды в одной деревеньке ко мне ночью прибежал маленький мальчик, он сидел на моём пороге и плакал.

«Что здесь делаешь, малыш?» – спросил я его тогда.

«Не помню. Я ничего не помню», – отвечал он и плакал.

Я приютил его, принял в своём доме как сына, познакомил со своей дочерью, Розой, которая стала ему сестрой. В общем, дал вторую жизнь, как уже сказал. Признаюсь, я всегда жил для других, не для себя, поэтому-то многое и не замечал в его поведении. Ты сейчас поймёшь о чём я, Люцер. Он с детства мог видеть низших бесов, а они на него постоянно нападали. Я выучил его специальному заклятию, чем усугубил дело, но каждое полнолуние оно переставало действовать, и он снова и снова подвергался мученичеству, в большей мере, чем обычно. Малыш просыпался исцарапанный, изувеченный, с множеством синяков. Я никогда не видел ни улыбка на его лице, ни счастья в глазах. Звучит сентиментально, но это меня всегда расстраивало. Знаешь, как его все называли? Безумец. Эх, бедняга. Он всегда помогал людям, даже если те ненавидели его, всегда говорил им правду, даже если его, маленького и беззащитного, избивали. Вскоре я обнаружил ещё одну странность: у него была и есть чёрная кровь, были и есть странные чёрные метки на теле. К тому же, словотворение для него не составило большой трудности, хотя, чтобы его постигнуть, нужно видеть суть мироздания. Я однажды это осознал и просил его: «Ты бессмертен?» - «Да. Я много раз хотел убить себя, но ничего не получалось, ведь кровь не вытекает из вен. Знаешь, дедушка, а у меня и нету вен вовсе! Мой организм это что-то единое…»

Представляешь, как я испугался, только услышав это? А далее было ещё хуже. Одной ночью, в полнолуние, он прибежал ко мне с опухшими от слёз глазами и прошипел сквозь зубы: «Как же они меня достали! Почему они вечно цепляются ко мне, почему мучают?..»

Мальчик заплакал чёрными слезами, хотя до этого всегда их сдерживал. Я не успел к нему подойти, как он успокоился за секунду и промолвил следующее: «Я до безумия голоден. Хочу есть…»

Знаешь, чем он питается? Кровью людей, их плотью, их душами. Удивительно, не думаешь? Однако Мэдисон всегда ненавидел себя за это и, причиной его желания самоубиться было не то, что его мучили, не то, что он страдал. А то, что он убивал других. Он пытался сопротивляться этому чувству, но вскоре просто лишался самоконтроля. Его душа светлейшая, но несчастнейшая. Его душа – это вечность. А в вечности есть всё: и ненависть, и горе, и желание, и гнев, и любовь… Абсолютно всё! Однако Мэдисон достиг такого уровня, что уничтожил свою личность, своё эго. Он стал всем. Как видишь, иногда, дабы не вредить другим людям и сдерживать себя, он снова и снова создаёт это эго, планомерно охватывающее всё то, чем он был в детстве, снова и снова создаёт круги в душе. Это ещё одна моя ошибка, нужно было научить его контролю, хоть это и было бы сверх меры сложно.

- Почему же Роза…

Она умерла, когда ей было девять лет. Это я узнал лишь тогда, когда сам на небеса вернулся. Она и Мэдисон ушли к реке одним днём, я тогда помогал одной несчастной женщине, не мог их видеть или же контролировать. Оказалось, что Роза упала со скалы. Сорвалась бедняжка, хотя Мэдисон говорил ей не приближаться. Ей было суждено умереть тогда, она бы не прожила больше отведённого ей времени. Мэдисон кинулся за ней. Он до сих пор винит одного себя в её смерти, до сих пор. Хотя отчасти понимает, что так должно было быть. Он привык, что невольно является причиной чьего- либо несчастья, хотя это не так, подобное ему говорили низкие люди. Вот и в тот раз он так подумал, не хотел меня огорчать, бедняга. Он кинулся за ней, вниз, со скалы, вытащил её тело на берег. Знал бы ты, сколько он рыдал тогда. Тогда-то ему и пришла идея разделить свою душу на части, что позволяло и силу уменьшать, и меньшее страдание другим приносить. А я ведь заметил, что Роза изменилась, да и цвет её души поменялся. Но откуда я мог знать, что восьмилетний ребёнок смог разделить свой дух и часть вселить в её тело?

Помнишь его слова: « Мы сами себе творцы, и нам решать, чем жить. Тогда почему мы создали ненависть и безумие внутри. Почему создали пустоту там же? Зачем этим живём?» Я могу тебе сказать ответ: он не знает, как можно жить по-другому, попросту не знает.

Сердце Люцера сильно сжалось в невиданной до этого боли, на его глазах появились слёзы. Он их сдерживал.

- Однако сейчас всё должно поменяться. – Продолжал Тиль. – Он начнёт бороться.

- Знаете, я люблю его… до безумия люблю… – Люцер не удержался, из его глаз выкатились слезинки, он отвернулся и от Тиля, и от своих спутников. Сделал глубокий вдох и собрал себя в руки.

Меж тем, Роза всё ещё сидела и напевала мне одну единственную мелодию.

- Папа, - вдруг из её глаз начали капать чёрные слёзы, - папочка!