Моя история. Большое спасибо, мистер Кибблвайт

Он сотрудничал с Джоном, а в 1985 году сыграл барабанное соло в моем альбоме Under the Raging Moon. С тех пор я не спускал с него глаз и ушей. Проблема была в том, что он имел репутацию непредсказуемого и неконтролируемого человека. Это тоже у него было в крови и беспокоило меня, потому что вряд ли бы я смог пережить еще одну реинкарнацию Муна. Но все же музыка была на первом месте, и после откровенного разговора и джентльменского соглашения я взял Зака на работу. Он был с нами тем летом, и по крайней мере тогда мне показалось, что все встало на свои места.

* * *

В мае 1996 года мне позвонил Пит и спросил, не соглашусь ли я отыграть разовый концерт для «Фонда принца» (благотворительная организация в Соединенном Королевстве, основанная в 1976 году Чарльзом, принцем Уэльским, для того чтобы помочь проблемным подросткам начать новую жизнь. – Прим. пер.) в Гайд-парке в следующем месяце. Я в лоб спросил его, означает ли это, что он наконец-то хочет возродить The Who. Его ответ был туманным: он не сказал ни да, ни нет. Единственное, он объяснил, что написал инсценировку Quadrophenia, в которой главный герой Джимми берет на себя роль рассказчика, а другие певцы играют разных персонажей на сцене.

– Кем же я должен быть? – спросил я. – Мозгом Джимми?

– Что-то в этом роде, – сказал он.

И как, скажите на милость, я должен был изображать мозг?

Я боролся за то, чтобы постановку скорректировали и внесли серьезные правки в диалоги. За день до шоу, когда мы дошли до саундчека, мне показалось, что для участников этот проект был лишь способом потешить свое самолюбие. Эд Эдмондсон исполнил роль Эйса Фейса. Гари Глиттер был Крестным отцом. Затем был Стивен Фрай в качестве управляющего отелем, Тревор Макдональд в качестве новостного диктора и Фил Дэниелс в роли рассказчика. У нас была полноценная группа духовых инструментов, бэк-вокалисты, перкуссия… полный фарш. Когда пришла пора решать, кто будет в группе, я настоял, чтобы Зак сел за барабаны, и, хвала небесам, Пит не возражал. Нам все еще приходилось нанимать отдельного соло-гитариста, потому что Пит по-прежнему испытывал проблемы со слухом и играл только на акустике.

Учитывая наш внушительный состав, этот саундчек был крайне важен. Саундчек – это не репетиция. Для артистов это возможность убедиться, что они могут слышать, что происходит вокруг. Но Глиттер никогда не понимал этого. Пока группа играла его вступительную песню, а я ходил по сцене, внимательно слушая, он решил, что пришла пора устроить шоу и начал размахивать микрофонной стойкой над головой. Затем все погрузилось во тьму. Следующее, что я услышал, был голос, который спрашивал, помню ли я свое имя. Не было ни лица, ни тела – лишь голос, который повторял один и тот же вопрос: «Как тебя зовут? Как тебя зовут? Как тебя зовут?». В конце концов я устал от этого назойливого допроса и ответил: «Уж точно не гребаный Мик Джаггер».

Я пролежал без сознания около пятнадцати минут. Одна из ножек микрофонной стойки ударила меня прямо в левую глазницу. Кто-то держал холодный компресс над моим глазом, а из носа у меня текла кровь. Она было темно-красной, почти черной. Хизер увидела все произошедшее снаружи и, когда меня медленно оттащили в гримерную, попыталась вызвать скорую помощь. Спустя час никто так и не приехал. К тому времени я уже мог сидеть, чувствуя себя довольно неустойчиво. Когда я попытался высморкаться, мне показалось, что мой глаз вот-вот вылетит из глазницы.

«К черту все это, – сказал Билл Карбишли, хватая ключи от машины. – Мы едем». На моей памяти это была самая быстрая поездка по Лондону в час пик. У врачей для меня были как хорошие, так и плохие новости. Глаз оказался в порядке, но глазница была сломана. На девять утра мне назначили сканирование мозга, и оно подтвердило, что внутреннего кровотечения не было, поэтому я покинул больницу с пакетом обезболивающих и концертом на носу. Чтобы решить проблему с глазным яблоком, которое так и норовило вырваться из глазного гнезда (зрелище, которое вряд ли обрадовало бы зрителей на передних рядах), я купил ватную повязку на глаз. Брат Пита Пол нарисовал на нем мишень, и зрители подумали, что все это было частью представления.

Я бодрячком отыграл шоу, накачанный коктейлем из болеутоляющих, и по возвращении в гримерную обнаружил напечатанную записку от Пита, которая гласила: «Вы выступали в “Квадрофении Пита Таунсенда”». Я не обратил на нее особого внимания, ведь мне предстояло встретиться с членом королевской семьи. По крайней мере принц Чарльз поинтересовался состоянием моего глаза.