Моя Италия

Ренессансная уникальная городская культура, наблюдать явления которой интереснее всего на примере Флоренции, почти совершенно стерла сословные различия. Здесь, пребывая бок о бок, богач и бедняк разделяли судьбу дома. Ели одно и то же, одинаково спали – поближе к огню. И на узких улочках сообща защищали честь. И всякий дом, даже самый скромный, состоял из огромного количества челяди, людей из очень разных социальных слоев, доверенных лиц – каждого в своем вопросе. Многое нам уже просто невозможно себе представить – например, город держал человека, в чьи обязанности входило будить ночами тех хозяек, которые решили ставить тесто… Семьи внутри дома сосуществовали рядом многими поколениями, рождались и умирали. Рядом со знатью жили не рабы, но люди совершенно не свободные. И дело даже не в том, что быт столь разных «домов» был переплетен между собой целиком и полностью, – городское население, не способное к наукам или ремеслу, образовывало определенное сословие, которое, словно вьюнок, оплетало большие дома, оседало в крупных семейных поместьях, выбивалось в управляющие. Дело в том, что эти люди по каким-то причинам не в состоянии были самостоятельно содержать хозяйство и передавали заботу о себе и своем благосостоянии тем, к кому в них жило доверие. Хозяева в свою очередь дарили их искренней признательностью, нередко выраженной в финансовом эквиваленте. И это было прекрасно. Идиллические картинки времен мирного существования древней коммуны не просто возникают в моей голове, пока я это пишу, но основаны на корпусе архивных документов, завещаний, деловой и частной переписки. И ведь тогда же, в те самые времена, в городских лоджиях – местах сборищ и жарких обсуждений, и в «прессе» (да-да, почти все умеют читать) возникает идея, что человеческое достоинство не зависит от происхождения. Благородным объявляют того, кто стремится к истинному добру – это «Этика» Аристотеля.

* * *

Nobilis – замечательный, справедливый. Так теперь обозначается знать. Республика выводит для себя и понятия чести. Человек чести получал право на известность – примыкал к nobilis. Известность, слава в те времена возносила высокие подвиги, достойные похвалы современников и вечной славы потомству. И это не пустые слова. Это конкретные критерии, согласно которым оценивался всякий человеческий поступок. Исходя из общего блага лучи славы направлялись на одно действующее лицо или другое. Не потому, что папа на машину денег дал, или у тебя самый длинный язык в мире. Впрочем, изобретательные болтуны и остряки не только получали известность, но флорентийские настолько ценились, что выезжали с гастролями то в Романию, то в Ломбардию… Воинские и правительственные доблести отмечали наградами. Гения увенчивали лаврами. Эта древняя традиция отмечать особое достижение увенчанием, и сегодня живет в Италии. Студенты после вручения дипломов, завершив свое отрочество, идут по городу в венках. Точнее, до утра тут в них бродят… А почитание уважаемых людей становится похожим на проведение неких обрядов. Например, известно, что ректор Падуанского университета был увенчан в Падуе. И каждый год на Рождество его поздравляли особым образом: весь преподавательский состав и слушатели двух городских университетов шли торжественной процессией под музыку при факелах и приносили гению свои поздравления и подарки. Кстати, суждения современников были справедливы. Заметный след в истории оставил каждый из тех, на кого был надет венок. Они не сгинули, обратившись в прах. Они совершили великие прорывы. Таковы Данте, Петрарка… И людей известных тогда почитали настолько, что сохраняли в неприкосновенности их жилища и даже те дома, в которых они останавливались или просто бывали. И ведь до сих пор – так и хранят!