Моя клыкастая любовь

– Знаешь что, Эдриан, – начала я, когда нас наконец-то оставили одних. – Мне очень понравилось твоё выступление, но оно было слишком глубоким для меня. Такие сильные переживания не для такого отсталого от современного искусства человека, как я. Вот, помню, была я на выставке какого-то супер-пупер популярного художника, и не поняла его шедевра – подвешенную за кишки забальзамированную корову, – я трагически вздохнула. – Понимаешь, для меня это слишком сложно. Я всё больше по классике, Шекспир там, Байрон, опять же, Элвис Пресли, Достоевский, первый сезон сериала Берверли Хиллз… Поэтому, повторюсь, хотя мне безумно понравилось, больше так не делай, хорошо?

– Ладно, – Эдриан пожал плечами. – Несмотря на твою недалёкость, я всё равно тебя обожаю, – он поцеловал меня в щёчку.

– Кстати, покажи мне свою комнату, – я сексуально улыбнулась, подумав, что, может быть, уже пора снять все мои страшные шмотки и продемонстрировать ему своё божественное тело? Вроде бы вампиры не должны умирать от инфаркта.

– Конечно! – он оживился. – Я покажу тебе мою коллекцию самых странных в мире музыкальных инструментов. На многих я так и не смог научиться играть, потому что ещё даже не догадался, с какой стороны к ним подходить. Они действительно немного экзотичные.

С этими словами он подвёл меня к двери и распахнул её передо мной.

– Прекрасно! – я вошла внутрь и сразу же зашарила взглядом по комнате. – А где тут кровать? Где твоя спальня с постелью, милый? – я захлопала ресничками, застенчиво накручивая на палец прядку волос.

– Видишь ли, мы, вампиры, не спим никогда, поэтому у меня нет постели, – он развёл руками. – Извини.

– Вот, блин, облом! – расстроилась я. – А я-то надеялась на быстрый и бурный секс. А как насчёт коврика на полу? Или подоконника – он вроде бы широкий, да и кресло ничего себе. А какая у тебя громадная джакузи! – я бегала по всему помещению, открывая самые разные двери. – Класс, у тебя полно мест, где можно по-быстренькому перепихнуться, – я мило улыбнулась и прижалась к нему всем телом.

– Дорогой, я тебе нравлюсь, ты мне нравишься, ты пригласил меня к себе, представил своей семье, и, хотя в закуске я так и не нашла обручального кольца, я согласна дать тебе прямо сейчас. Хочешь стриптиз станцую? – я уже карабкалась на подоконник, когда неожиданно поскользнулась, и с воплями вывалилась прямо с третьего этажа.

В воздухе меня кто-то подхватил, и я снова очутилась в комнате Эдриана. Мой любимый, мой героический мальчик спас меня!

– Любимый, я вся твоя! – возопила я, вжимая его голову в свой немаленький бюст. – Ты меня спас, и твоя принцесса готова отдать тебе не только сердце и руку, а и ещё кое-что, – я игриво положила его руку себе между ног.

Эдриан отскочил как ошпаренный.

– Э-э-э, извини, милая, но у меня строгие родители. К тому же, у них идеальный слух, они слышат сквозь стены, а Эллена ещё и умеет проникать в мозг человека, где бы он не находился – кстати, это её вампирский дар! Поэтому, птичка моя, давай воздержимся до брака, ладно?

– Хорошо, – я надула губки и плюхнулась в кресло. – А если мы женимся на разных людях, что нам делать в этом случае? Секса-то я уже сейчас хочу.

– Подумай о твоём отце, Джон Смит явно будет против, если ты потеряешь девственность в девятнадцать, – продолжал он читать мне мораль тоном священника.

– Ха! Нет, ты, конечно, даёшь, – я затряслась от смеха. – Ты ведь вампир, а проповеди как читаешь – просто загляденье. Никогда не думала, что вампиров тянет на благочестие. Я думала, вы любите отвязные вечеринки, неистовый секс с одновременным распитием крови обкончавшихся жертв. Разве не так?

– Понимаешь, – он смущённо опустил голову. – Я ведь и правда девственник. Я не могу так сразу переспать с девушкой. Вот загрызть её до смерти – это пожалуйста. Но заняться сексом – ни-ни! Я ведь порядочный. Поэтому, прости, дорогая, но до брака мы не будем с тобой спать.

Глава 9

Когда мы с Эдрианом, после утомительного просмотра действительно странных на вид музыкальных инструментов – на самом деле, я даже не была уверена, что это были музыкальные инструменты – спустились во двор, то я увидела там какого-то странного, на самом деле жуткого типа.

Он выглядел очень зловеще, куда более отвратительно, чем гламурная семья Кусаковампов.

Худой, с жуткими шрамами на лице и только одним глазом, он громко хохотал смехом настоящего злодея, скалил жуткие белые зубы, одновременно говорил по телефону и глотал какие-то подозрительные таблетки.

– Привет, милочка! – он схватил мою ладонь, подтянул меня к себе, насыпал мне на руку дорожку белого порожка, ловко скрутил сто долларовую купюру, и втянул носом через неё, как коктейль сквозь трубочку, этот порошок.

– Кто это? – поинтересовалась я, немного шокированная, когда Эдриан оттащил меня от подозрительного типа, погрозив тому кулаком.