Моя комета (СИ)

— Значит, придется разыграть спектакль, в обмен на тебя я получу возможность скрыться, — рука мужчины нежно погладила шею Алана, и почти полностью обхватив ее ладонью, не сильно сжала. Парень замер. Пит притянул его и заставил лечь к себе на грудь, вдохнул запах его растрепанных волос и продолжил тише, почти шёпотом пояснять:

— Но ты не расслабляйся, крошка, я тебя все равно верну. Через пару месяцев или пару лет, но я тебя снова найду и заберу. И на этот раз не будет осечек, та неожиданная встреча с тобой выбила меня из колеи. Я не успел подготовиться, поэтому потерял контроль.

Алан смотрел на золотую цепочку, обхватывающую широкое запястье Питера, на его большие кулаки с набитыми костяшками, старый шрам на руке и пытался в этих таких человечных чертах разглядеть не человечную сущность Вилмера. Тот подхватил правую руку Алана и, поцеловав в запястье, стянул старый кожаный браслет с именем. Тот самый, с которым он проснулся в больнице. Потерев металлическую пластинку большим пальцем, засунул в карман.

— На память, скоро верну, — Питер притянул лицо Алана к своему и впился в губы. Поцелуй — укус, наполненный отчаянной решимостью и горечью. Оторвался он от него только когда воздуха в легких почти не осталось.

— Выходи из машины, — Сердце дрогнуло, под ребрами похолодело.

Кое-как справившись с онемевшими от одного положения ногами, Алан сполз с колен и, спустившись на сиденье рядом с дверью, положил руку на ручку… Казалось, вот шаг и пути назад не будет, он часто думал о том, что каких-то десять минут или полчаса, которые каждый день мы проживаем не замечая, могут перевернуть всю жизнь.

Парень неуклюже выбрался из машины, следом Пит, к виску прижалось холодное дуло. Ал медленно поднимал глаза. Вокруг машины, за ними сотрудники с оружием, Вика не видно, звон колокольчика на двери заправки. Из нее выходят двое, Гир в наручниках и молодой полицейский, они подошли ближе.

— Отпусти парня, — Донесся низкий голос сотрудника.

— Расстегни наручники, — Питер сильнее прижал дуло к виску, заставляя наклонить голову в бок.

Как только наручники расстегнули, Гир взял ключи от темной Хонды на выезде, завел машину и, открыв заднюю дверь, стоял в ожидании. Вилмер медленно дотащил Алана до машины, постоянно следя за обстановкой вокруг.

Подойдя к открытой двери, Пит остановился и, потеревшись щекой об висок Ала, прошептал:

— Покажем твоему федералу, как нужно тебя целовать?

Не успел Алан ответить, как сильные пальцы рывком развернули его к себе, и жесткие губы впились в рот.

Пистолет скользнул по животу. Боковым зрением Ал заметил движение рядом. Вилмер резко оторвался от губ, вздернул руку, следом раздался выстрел.

За спиной хлопнула дверца, взвизгнули шины, а Алан будто заржавел. В полуметре перед ним медленно оседал молодой полицейский, выпустивший Гира, с пулей в глазу. Пареню казалось, что кто-то нажал на паузу. Все замерло, большая черная капля медленно потекла по щеке мужчины, одним глазом он, казалось, еще смотрел. Ал протянул руки, подхватывая парня и оседая вместе с ним.

Тяжелое тело навалилось на него. Алан не мог понять, что делать, не мог понять, что это за розыгрыш такой? Ведь все это не может быть взаправду! Может быть, ему показалось? Просто померещилось в глазу этого мужчины пуля, с кусками…

К ним медленно бежали люди, медленно, слишком медленно, потому что Алан успел почувствовать, как сердце в груди мужчины, прощаясь, сделало несколько последних ударов. Тук-тук, тук-тук…

Вселенная звенела, казалось, жесткая, невероятно прочная пружина в голове натянутая до предела, из последних сил сдерживает разрывающуюся голову парня. По шее, где оказалась голова с жёстким ежиком волос, струилась теплая кровь. Ал чувствовал, как медленно она бежит по его плечу, спускаясь к спине.

Все вокруг как будто отдалилось, парню казалось, он смотрит фильм и он не здесь, просто какой-то парень в слишком большой для него кожанной куртке, сидя на асфальте прижимает к себе полицейского. Мигают фары, накрапывает мелкий дождик, разбиваясь об горячее лицо небесными слезами, он плакал вместо них двоих, сидящих на асфальте. А парень просто держит его, боясь допустить мысль, что все вокруг, возможно, реально. Возможно, это не затянувшийся кошмар, потому что во сне ты не чувствуешь, какая кровь горячая, а тело тяжелое. Ты не чувствуешь, что сделать вдох тебе почти физически больно. Он даже моргнуть не мог, казалось, если моргнет, то это станет настоящим, его настоящей реальностью, а не желанным сном.

Вспомнилась песня, возвращая в его грудь боль и реальность, в которую не хотелось, но пришлось поверить.

В конце тоннеля яркий свет слепой звезды

Подошвы на сухой листве оставят следы

Еще под кожей бьется пульс, и надо жить

Я больше, может, не вернусь, а, может, я с тобой останусь

Останусь пеплом на губах

Останусь пламенем в глазах

В твоих руках дыханьем ветра

Останусь снегом на щеке

Останусь светом вдалеке

Я для тебя останусь светом

В конце тоннеля яркий свет, и я иду

Иду по выжженной траве, по тонкому льду

Не плачь, я боли не боюсь — ее там нет