Моя крепость

Итак, на парковке для сотрудников моей компании, моего института, рыдает бомж, сидя на транспортном средстве, которого не то что здесь — в мире быть не должно. Я бы мог закрыть глаза на бомжа, не обратил бы внимания на «Жигули». Но вместе они являли такую грустную и колоритную картину, что пройти мимо невозможно. Сделать бы такой снимок на фоне заката… Да только фотоаппарата нет, а снимать на телефон как-то пошло. К тому же слезы бомжа меня странным образом тронули. В какофонии исходящих от него запахов перегара не чувствовалось.

Я подошел поближе, пнул по колесу и сказал:

— У меня в багажнике есть домкрат и насос.

Бомж поднял на меня заплаканные глаза, и я растерялся. Не такой какой-то бомж. Глаза не просят на бутылку, лицо молодое. Лет двадцать пять парню, от силы. Собой неплох, только шрам от правого глаза до щеки.

— Да будь у вас там хоть сундук золота, ничего уже не изменить! — воскликнул парень.

— Ну давай снимем колеса с «Ауди», — пожал я плечами. — Молоток найдется? На «Жигули», по-моему, что угодно можно нацепить, если знать, куда стукнуть.

— Все как я и думал, — вздохнул парень. — Только и заботы, что о вещах. Машины, одежда… Не удивительно, что она меня отвергла.

Вот, наконец-то мы докопались до сути. Как-то даже скучно стало. Я спрятал сигару.

— Не отчаивайся, — сказал, пытаясь выдержать отцовские интонации. — Выглядишь ты, конечно, не принцем, но это легко поправимо. А девушки… Их много, и только кажется, что на одной из них свет клином сошелся.

— На этой — сошелся.

— Да брось. Ты ведь взрослый парень, тертый жизнью. У тебя, кажется, есть более серьезные проблемы, чем…

— У меня одна проблема! — заорал парень, хряпнув кулаком по лобовому стеклу своего насеста. — И одно решение. Я надеялся, что она поймет, но… Теперь все. У мира больше нет шансов. Хотя, я не сдамся. Пусть мне понадобится еще десять лет, чтобы изучить все книги по психологии, но я не сдамся!

«Честных психов можно не лечить», — вспомнилась строчка из какой-то древней песенки. Я вдруг увидел себя со стороны. Стою и утешаю влюбленного бомжа, вместо того чтобы поужинать с женой. Стемнело.

— Слушай, — сказал я. — Если хочешь, могу тебя куда-нибудь подвезти и дать денег на учебники психологии. Но мне действительно пора. Где ты живешь?

В глазах парня загорелся сумасшедший огонек.

— Да чего уж теперь? Идемте, покажу.

Он соскочил на землю и приглашающе открыл пассажирскую дверцу «Жигулей». Я попятился. Представил завтрашние заголовки желтых газет: «Генеральный директор крупнейшего частного НИИ задушен любовником в „Жигулях“». Или еще что-нибудь такое. Даже фотографию представил. У меня на ней голова так глупо запрокинута, и черная полоса разреза от уха до уха. Черно-белая почему-то. Старый я…

— Не бойтесь, — подбодрил меня бомж. — Я все равно напортачил, какая теперь разница?

«А ведь и верно!» — подумал кто-то моими мозгами. А потом подошел к двери моими ногами и впихнул внутрь мою задницу. Как же здесь воняет! Приборной панели нет, зато приборов столько, что тачка из «Назад в будущее» нервно курит. Все искрит, моргает. Провода, схемы.

— Усилитель? — спросил я, кивнув на все это безобразие, когда парень сел за руль.

— Это усилитель. — Ткнул пальцем в схемы. — А здесь генератор поля. Там, под капотом, основной агрегат, а здесь то, что горит часто.

— Я бы так же сделал.

Парень повернул ключ. Вместо ожидаемого чихания, сопровождаемого грохотом отвалившегося глушителя, раздался приятный гул. Я поискал ремень безопасности — тщетно. А когда снова посмотрел перед собой, заорал дурным голосом. Вернее, заорал бы, не заткни мне рот грязная ладонь, пахнущая ночным кошмаром выпускника МГУ.

— Молчать! — зашипел парень. — Ни звука, пока патрули не пролетят!

Ладонь исчезла. Я молчал. Я, вообще, мужик понятливый, про меня кино было бы не интересно снимать. Вот сказали: «патрули». Я и сижу, жду патрули. Пусть пролетят, если надо. А сам тем временем смотрю туда, где только что высилась моя крепость о тридцати этажах, с пристройками. Крепость-то осталась, пристройки тоже. А вот этажей осталось не больше двух. Впрочем, в темноте не понять. Может и три.

«Мерседес», «Ауди» и, что самое скверное, «Роллс-Ройс» исчезли. «Ройса» жалко, подарок все-таки. Да не какой-нибудь, а президентский, за вклад… куда-то там, не помню уже. Я куда только не вкладывал. Правда и отдачу неплохую получал.

Тут что-то зашумело. На фоне звездного неба появились тени летательных аппаратов, лучи прожекторов зашарили по земле. «Патрули!» — с почтением подумал я.

— Не двигайся! — прошептал парень.

Луч скользнул по нашему убежищу, на миг ослепив холодным белым светом, и пропал. Патрули пролетели.

— Я думаю, это автоматы, — сказал парень, вылезая из машины. — Каждый день в одно время. Я всегда прячусь, пока не заметили.

— Кто? — Я тоже выбрался на свалку, в которую превратилась стоянка.

— Пришельцы, инопланетяне. Наверное. Может, кроты-мутанты. Или зайцы-виртуозы. Во всяком случае, пока все не умерли, их не было. Пошли, здесь не безопасно. Ночью собаки лютуют.