Моя кузина Рейчел

Когда на следующее утро Рейчел спустилась вниз, она была, как обычно, мила, приветлива и ни словом не обмолвилась о нашем вечернем разговоре. Мы похоронили бедного Дона в саду, там, где начинается обсаженная камелиями дорожка, и я отметил его могилу небольшим кругом из мелких камней. О том, десятом, дне рождения, когда Эмброз подарил мне его, мы больше не говорили, не говорили и о двадцать пятом дне рождения, до которого оставалось совсем немного времени. Но на следующий день я велел оседлать Цыганку и верхом отправился в Бодмин. Там я зашел к адвокату по имени Уилфред Треуин, который оказывал юридические услуги многим жителям графства, но до сих пор не занимался делами нашего семейства — крестный вел их со своими знакомыми в Сент-Остеле. Я объяснил ему, что пришел по сугубо личному и к тому же не терпящему отлагательств делу и желаю, чтобы он составил по всей форме документ, который позволит мне передать моей кузине Рейчел всю собственность, принадлежащую нашей семье, первого апреля, то есть в день, когда я по закону вступлю во владение наследством. Я показал ему завещание и объяснил, что единственно по причине внезапной болезни и последовавшей за нею смерти Эмброз не успел его подписать. Я попросил включить в документ большинство пунктов из завещания Эмброза, в том числе и тот, на основании которого по смерти Рейчел имущество возвращается ко мне и мне же поручается управлять им при ее жизни. В том случае, если я умру раньше, имущество в порядке наследования переходит к моим троюродным братьям из Кента, но лишь после ее смерти. Треуин сразу понял, что от него требуется, и, как мне кажется, будучи не слишком расположен к моему крестному — отчасти поэтому я и обратился к нему, — был рад столь важному поручению.

— Вы не желаете внести в документ клаузулу, гарантирующую неприкосновенность земли? — спросил он. — По настоящему варианту миссис Эшли могла бы продать столько акров земли, сколько ей заблагорассудится, что представляется мне неразумным, коль скоро вы намерены передать своим наследникам земельные владения в их целостности.

— Да, — не спеша проговорил я, — пожалуй, действительно стоит включить пункт, запрещающий продажу земли. Это, естественно, относится и к дому.

— Имеются фамильные драгоценности, не так ли? — спросил он. — И прочая личная собственность? Как вы распорядитесь ими?

— Они ее, — ответил я, — и она вольна распоряжаться ими, как ей будет угодно.

Мистер Треуин прочел черновой вариант документа, и мне показалось, что в нем не к чему придраться.

— Одна деталь, — заметил он. — Мы не оговорили возможность нового замужества миссис Эшли.

— Едва ли это произойдет, — сказал я.

— Возможно, и нет, и тем не менее этот пункт надо предусмотреть.

Держа перо в воздухе, Треуин вопросительно взглянул на меня.

— Ваша кузина еще довольно молодая женщина, не так ли? — сказал он.

— Такую возможность необходимо принимать в расчет.

И вдруг я с неожиданной свирепостью подумал о старике Сент-Айвзе из дальнего конца графства и о нескольких фразах, которые Рейчел в шутку обронила при мне.

— В случае ее замужества имущество возвращается ко мне. Это совершенно ясно.

Он сделал пометку на листе бумаги и еще раз прочел мне черновик.

— Вам угодно, чтобы документ был составлен с соблюдением всех юридических тонкостей и готов к первому апреля, мистер Эшли?

— Да, прошу вас. Первое апреля — мой день рождения. В этот день я вступаю в права наследства. Ни с какой стороны не может возникнуть никаких возражений.

Треуин сложил бумагу и улыбнулся.

— Вы поступаете весьма великодушно, — сказал он, — отказываясь от состояния в тот самый день, когда оно становится вашим.

— Начнем с того, что оно никогда не было бы моим, — ответил я, — если бы мой кузен Эмброз поставил под завещанием свою подпись.

— И тем не менее, — заметил он, — сомневаюсь, что подобные вещи случались прежде. Во всяком случае, мне не доводилось о них слышать.

Насколько я понимаю, вы бы не хотели, чтобы об этом деле стало известно до назначенного вами дня?

— Ни в коем случае! Все должно остаться в тайне.

— Хорошо, мистер Эшли. Благодарю вас за то, что вы оказали мне честь своим доверием. Если в будущем вы пожелаете навестить меня по любому вопросу, я в вашем распоряжении.

Он проводил меня до входной двери и пообещал, что полный текст документа будет доставлен мне тридцать первого марта.