Моя любимая мумия (СИ)

— Кое в чём, — не без гордости ответил я. — Колдовать мы, конечно, не умеем, но зато можем лечить болезни, раньше считавшиеся неизлечимыми… и научились летать… даже в Космос.

— Всего-то? — разочарованно спросил Семерхет. — Я ожидал услышать что-то более впечатляющее.

На него мои слова не произвели должного впечатления, сказать больше — никакого не произвели. Я бы на его месте удивился, если бы мне сказали, что человек уподобился птице. Или… египтяне давным-давно всё это знали? Но сейчас меня больше волновало другое.

— Так вы поможете мне выбраться из этой гробницы? — Я подобрал рюкзак, затянул шнурки и повесил его на плечо. — Тут невыносимо душно. А на свежем воздухе можно будет продолжить нашу с вами беседу.

Когда я говорил это, мне хотелось расхохотаться. Подумать только: я говорил с ожившей мумией древнеегипетского фараона! Мало того, это я её оживил!

— Закрой глаза, — приказал Семерхет.

Когда я вновь открыл их, я увидел, что стою посреди пустыни, и солнце уже клонится к закату, распуская по небу багровые жилы.

— Солнце! — воскликнул я с восторгом. — Небо!

— Вы тоже поклоняетесь солнцу? — с уважением заметил фараон, поднял руки и приветствовал светило: — Слава тебе, божественный Ра! Не думал я, что ты так постарел! Но ладья твоя по-прежнему плывёт по Небесной Реке: днём плывёт она с востока на запад и освещаешь ты землю, а ночью плывёт она под землёй через Дуат и даришь ты своё тепло мертвецам. Сильнее времени путешествие твоё, о великий Ра!

«Жаль, диктофона нет», — подумалось мне.

На свежем воздухе египтянин даже как будто помолодел. Лет ему, наверное, было тридцать или около того. Интересно, он уже развоплотился? Выглядел он вполне осязаемо.

— А вы уже… невидимы? — поинтересовался я.

— Не волнуйся об этом, — величественно ответил Семерхет. — Я видим и слышим только тебе.

А я подумал: может, всё-таки галлюцинации? Перегрелся на солнце и вижу теперь этого фараона… и ни в какую гробницу не проваливался, а просто получил солнечный удар… лежу, может быть, в своей палатке и вижу всё это в бреду… Но это могло повременить! Сон или явь, но до наступления темноты непременно нужно было вернуться в лагерь: ночью пустыня ещё опаснее, чем днём!

— Простите, а вы…

— Говори мне «ты», — милостиво разрешил эрпат. — Ты освободил меня.

— Э-э… спасибо. Ты знаешь, как добраться до лагеря? — Я поглядел по сторонам. — Понятия не имею, в какой он стороне. Вокруг всё одинаковым выглядит.

— Это же пустыня, — снисходительно заметил египтянин. — Но не беспокойся, я найду для тебя дорогу.

Семерхет взял горсть песка и выпустил её в воздух. Песок закружился вокруг эрпата, превратился в четырёх зверей, похожих на сфинксов, только с нечеловеческими лицами. А он приказал им:

— Ищите!

Звери помчались в разные стороны, перевоплощаясь в невысокие песчаные ураганчики. Я стоял раскрыв рот. Вот так чудеса! Но фараон, похоже, не видел в этом ничего удивительного. Будто собаку за тапочками послал, а не мифических зверей, собственноручно созданных! Дальше — больше: песок вдруг скрутился в некое подобие врат, из которых выбежал… шакал. Он казался миражом, очертания его были размыты, как у тени в полуденный зной. Фараон, приложив руку к груди, поклонился ему:

— Приветствую тебя, о владыка!

Песок вновь заколыхался, и вот уже не шакал стоял у врат, а… высокий человек с головой шакала. Его очертания были так же туманны, но глаза горели вполне чёткими зелёными огнями. Я опять почувствовал себя плохо. Нет, это уж слишком! Анубис? Анубис появился из воздуха, чтобы поболтать с ожившей мумией фараона?! И всё это происходит сейчас, в XXI веке, где только и говорят о новых технологиях и материалистическом подходе к объяснению сверхъестественных вещей. Попробуйте-ка это объяснить: мифология во плоти в шаге от меня!

— Ты опоздал, — сказал Анубис, — уже слишком поздно тебе воскресать.

— Я опечален этим, о владыка, — ответил фараон, но мне показалось, что он говорит совсем не то, что думает.

— Вернёмся вместе, — продолжал Анубис. — Дай мне руку, и мы отправимся к остальным.

Я не слишком понимал, о чём пёсиглав говорит. Предлагал ли он фараону вернуться в Дуат или имел в виду что-то другое? «Остальные» — это кто?

— Нет, — сказал фараон, — я не хочу возвращаться. Я хочу увидеть, каким стал этот мир.

— Мир изменился, — скорбно ответил Анубис. — Могилы осквернены, Сах выставлен напоказ. Эти порождения крокодилов перевернули всё вверх дном! Нет на них могучей Сехмет!

— Печально слышать это, о владыка, — проговорил эрпат, — но я останусь здесь.

— Этот мир не для тебя, — заключил Анубис, — он не сможет принять тебя, а ты не сможешь принять его. А когда ты умрёшь, некому будет совершить обряд и отправить тебя в Дуат. И ты будешь потерян навсегда!

— До этого ещё далеко, о владыка, — возразил египтянин. — Я сделал выбор.

— Ты сделал выбор. — И Анубис исчез, а врата вновь рассыпались в песок.

«И это тоже было реально? — подумал я, сжимая лоб. — Или это всего лишь мираж?»

Вернулся один из ураганчиков, закружился волчком у ног фараона.

— А, ты нашёл! — произнёс эрпат. — Веди нас.