Моя любимая половина ночи (ЛП)

— Но ты хотела, чтобы ему нравилась Кэтрин?

Я закивала. На этот вопрос я знала ответ.

— Да.

— Но Кэтрин нет.

— Нет. То есть, да. Это моё среднее имя…

Эд закатил глаза.

— Ну, тогда не страшно. И что, если ему нравится Кэтрин? Разве он не захочет с ней встретиться? С тобой? Ведь ты — Кэтрин.

Я оглянулась через плечо и зашипела:

— Ты можешь перестать так часто упоминать Кэтрин?

Он мрачно глядел на меня.

— Он тебе нравится?

— Рейд? Что? Нет, — ответила я с нажимом, хотя это очень походило на ложь. — Не так.

— Мне нравится твой оскорблённый вид, учитывая, что я слышал прошлой ночью, — он встал, подошёл к холодильнику, открыл его и вытащил пиво. — Я был не настолько пьян.

— Эд, сейчас семь утра.

Он повернулся ко мне.

— Не тебе меня судить!

Я вскинула руки, защищаясь, и сказала ему сквозь смех:

— Ладно, прости-прости.

Он открыл бутылку и вернулся на стул.

— Теперь ты. Выкладывай.

— Ладно, — глубокий вдох. Соберись. — Я создала аккаунт, потому что вы заявили, что мой был скучным, и потому что мне предлагались всякие придурки. А потом Рейд совпал со мной… с Кэт. Я думала, что он поймёт из-за моей глупой шутки про Монополию. И «Улётных девчонок». И котов. Но он не понял!

Я ждала.

Эд моргнул.

— Ты же не винишь Рейда за то, что он слишком глуп, чтобы понять, что общается с тобой онлайн?

Да.

— Нет, — застонала я, опустив голову на свои руки. — И когда вы стали обсуждать, что Кэтрин, видимо, уродина, меня немного занесло.

— Звучит адекватно. Что же могло пойти не так?

— Молчи. Я знаю.

— Мы вместе это начали, — сказал он. — Только я воспринял наш план знакомств серьёзно?

Я села ровно, и он печально смотрел на меня. Я едва могла вытерпеть.

— Я воспринимаю это серьёзно. Правда. Просто… — я затихла. — Когда я начала как Кэт, стало… не знаю… проще открыться. Это странно?

— Не очень, — признался он. — Думаю, я понимаю, почему ты хочешь держать всё втайне. Но… это Рейд. Знаешь? Ты врешь Рейду. Это как врать папе.

— Нет, Эд, ничего подобного. Прошу, не впутывай Рейда и папу…

— Это плохо, я это имел в виду.

— Я знаю, как это плохо, — прошипела я, правда вылетела из меня без предупреждения, — но ещё и приятно.

Он наклонил голову, глядя на меня из-под густых бровей.

— Приятно?

Мои щёки вспыхнули. Объяснение прозвучало вяло:

— Мне нравится так общаться с Рейдом. Что плохого?

Эд смотрел на меня с нежным сочувствием.

— У тебя в голове бардак, знаешь?

Я выпрямилась.

— Ты же не скажешь ему?

Не представляю, что делать, если Рейд узнает. Я зашла слишком далеко? В смысле… поезд ещё не сорвался с тормозов. Казалось, мы узнаём друг друга, и это будто медленно вело… к чему-то другому для нас. Но мысль, что Эд расскажет Рейду, а я ничего не решу, вызывала тошноту, прогоняя обиду и гнев на то, что Рейд ушёл из моей кровати, чтобы написать Кэт. Тут плохой была только я.

Эд провёл рукой по волосам и оглядел комнату.

— Я ничего не скажу. Но выпутаться из такого сложно, Миллс.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Рейд

Милли точно прошла мимо моей спальни к лестнице около семи утра. Я знал, что это была она, потому что слышал, как она шикала на Бейли, ловко избегала скрипучих досок в коридоре, что никогда не делали Алекс и Эд.

Мама обычно перегибала с обогревом дома. Было жарко, слишком жарко, чтобы оставаться под одеялом. Очень жарко, чтобы томиться в собственной коже с какофонией мыслей, оживших в голове после ночи с Милли.

Один раз был забавной случайностью.

Два были другим делом, и мой мозг скрипел от попыток уловить взаимосвязь.

Оба раза мы зависали с друзьями.

Оба раза выпивали, хотя прошлой ночью мы не были пьяны.

Оба раза были… чем? Упоминанием свиданий, других людей или нехватки партнёров в наших жизнях?

И прошлая ночь не прошла «по-быстрому», вошли-вышли и разошлись по комнатам. Эту ночь мы провели вместе. Мы поднялись около одиннадцати, а я ушел в районе трёх, когда все давно уже заснули, и прокрался на носочках по коридору, оставив Милли голой и отключившейся в её кровати, будто та пережила бурю.

Я зря ушёл? Было бы неловко проснуться в одной кровати? Особенно, если бы пришлось объяснять это другим. Меня подташнивало, словно всё вот-вот могло плохо закончиться. Я знал, что Милли не любила разговоры об отношениях и чувствах, но нам явно стоило обсудить кое-что.

Внизу были только Милли и Эд. Я слышал приглушенные голоса, пока они не вышли на задний дворик., Как только я присоединился к ним, то совсем не удивился Эду с пивом в руке в полвосьмого утра, хотя должен был. Милли смотрела на виноградники. Эд так увлёкся принесённым утром «New York Times», что даже не посмотрел на меня, когда я вышел к ним.

— Миллс, — позвал я.

Она повернулась, одаривая меня ослепительной улыбкой.

— Доброе утро, солнышко!

Я невольно отпрянул. Приветствие оказалось слишком громким и невыносимо милым. Особенно, когда последним, что я от неё слышал, был долгий радостный выдох, прежде чем она рухнула лицом на матрас.

Она посмотрела на Эда, а потом на меня.

— Что такое?