Моя любимая сестра

Я забыла паспорт, и Винс это предвидел. Поэтому перед тем, как отправиться в аэропорт, на всякий случай заглянул в ящик, в котором он хранится. Внезапно испытываю к нему невероятную благодарность. Я не могу не полететь в Марокко.

– Иди сюда. – Винс обнимает меня. – Понимаю, ты расстроена из-за ужина с режиссером. И много времени провела в разъездах. Ты устала.

Кладу подбородок на его плечо, вспомнив бармена, и сожаление накатывает так спешно и опасно, как внезапное наводнение, затопляя мое сердце. Сожаление не из-за того, что я люблю Винса и нарушила наши клятвы – это я давно преодолела, – а сожаление из-за того, что поступила так легкомысленно, когда в фасаде нашего брака уже столько трещин, а у меня закончилась шпаклевка.

– Я устала, – со слезами на глазах вздыхаю я. – Но еще мне страшно. – Это признание превращает слезы в настоящее рыдание.

– Но Гвен же сказала не беспокоиться, верно? – Винс кругами поглаживает меня по спине. – Это нормально для нон-фикшна.

– Это не нон-фикшн, Винс.

Рука Винса замирает между моих лопаток. Он отстраняется. Делает шаг назад. У него такой взгляд, будто он перевернул свой талончик на еду и обнаружил, что там истек срок годности. Мне не стоило удивляться, но все равно обидно. Мы когда-то любили друг друга. Наверное.

– Стеф, – стонет Винс, поднося руку к щеке – этакий отвлекающий маневр, вдруг кто-то подслушивает. В моей жизни-муравейнике, которую я выстроила из собственной слюны и дерьма, всегда кто-то подслушивает. – Господи. Ты все выдумала?

Смотрю в честные глаза мужа, демонстрирующие актерские навыки, которые он отработал в роли симпатичного парня в стольких пробах для канала CW, которые так и не прошел, что я потеряла счет. Испытываю к нему нечеловеческое презрение. Я могла бы поднять и вышвырнуть его за вращающиеся стеклянные двери, отправить в город толстяков, откуда он родом.

– Ах, – с жалостливым презрением говорю я, – бедный, невинный Винс. Еще одна жертва бессовестной лжи своей жены, изголодавшейся по славе. Ты, наверное, в шоке. В ужасе! Уверена, именно в таком виде ты и продашь меня TMZ, как только завершится развод и тебе придется искать мелочь между диванных подушек. – Складываю ладони в молитве. – Спасибо, мам, что перед смертью уговорила меня подписать брачный контракт.

Винс оглядывается. Да, пара, стоящая перед нами в очереди, подслушивает.

– Стеф, я действительно в ужасе. Ты соврала, что была жертвой домашнего насилия? Это ниже некуда. Даже для тебя, – театрально шепчет он.

Я фыркаю.

– Ты знал, что это дополненный нон-фикшн.

* * *

Книга является мемуарами до пятой главы. В шестнадцать я действительно слышала голос. Действительно сразу же подумала о плохом, как и большинство подростков, что появились ранние признаки шизофрении. Действительно была убеждена, что, если связаться с биологической мамой и узнать историю психического здоровья, можно как-то перехитрить гены.

Через несколько месяцев после того, как я впервые услышала голос, я заплатила за поиск биологической мамы. В семнадцать набралась смелости и поехала на синем «БМВ» к ней в пригород среднего класса Филадельфии. Когда я припарковалась через дорогу от жилого дома, в котором мама жила с бабушкой, в районе под названием Кенсингтон-Корт, мимо машины прошел парень моего возраста. Он выглядел так, будто только что закончил тренировку: запахи травы, грязи и пота соблазнительно въелись в него. Я быстро окликнула его.

Парень остановился. Выгнув брови, посмотрел на мою машину, а потом заметил меня и удивленно попятился. Очевидно, он не ожидал увидеть за рулем девушку-подростка.

– Я кое-кого ищу, – сказала я и прочитала мамино имя, написанное синей ручкой на распечатанной карте. Помните, я прямо-таки древность.

Парень стоял с невозмутимым лицом. У него были красивые изогнутые ресницы и сильный подбородок, сочетание силы и мягкости невероятно привлекало. В журналах, которые мы с подругами читали, не было таких парней, как он, а если бы были, я бы вырезала фотографию и приклеила ее к стене на Леонардо Ди Каприо, оттягивающего большим пальцем нижнюю губу. Я не испытывала к Лео физического влечения, но пускать слюни по нему – был вопрос выживания.

– У меня записан ее адрес: дом 54, Кенсингтон-Корт. Это Кенсингтон-Корт, но дома 54 нет.

– Это Кенсингтон-Сквер, – ответил парень. – Кенсингтон-Корт там, – махнул он рукой.

– Как запутанно! – засмеялась я. Он правда был очень милым. – Спасибо.

Я начала поднимать окно, но он сделал шаг вперед, показывая мне подождать.

– Стой, – сказал он, – женщина, которую ты ищешь? Шейла Лотт?

Я кивнула.

– Ты же знаешь, что она покончила с собой?

Перед глазами появились пятна. Я сжала руль, как специальный мячик, который дают, когда сдаешь кровь.

– Когда? – выдавила я.

– Несколько месяцев назад. – Он пожал плечами, словно детали не важны. – Вот так.

– Ты, эм… знаешь, почему?

Он рассмеялся.

– Да мало ли. Она была немного, понимаешь… – Он покрутил пальцем у виска. Как позже сделал Винс, говоря про меня. Спятившая.

– Поняла, – еле слышно ответила я. – Спасибо. – Нажала на газ, и двигатель заревел.