Моя любимая сказка

Стараясь не отрывать лицо от подушки, я нашарил на столе телефон, поднёс к глазам… Да… Только Ромки мне сейчас и не хватало! Тем не менее, нажал приём. Разумеется, Ромка, Роман Витольдович — мой непутёвый коллега, был оглушительно пьян.

— Здорово, князь Мешко! Это я!

— А это — я… — настроения общаться совершенно не было.

— Как там моё Чертолье поживает? Черти не донимают?

— Слушай, ты чего хотел, а? — мне стало ясно, что разговаривать с Ромкой можно только приведя себя в состояние, аналогичное его собственному.

— Я? Ничего… Я только уз… узнать хотел, как тебе на моих маршрутах живётся. Как живётся? — он издал вопросительное мычание. Интересно получается, он не сам ушел? А его ушли? И он думает, что это я… Я его подсидел?

— Хорошо живётся, просто замечательно мне живётся! — я начал выходить из себя. — Я иуда, подлец и скотина: турнул коллегу с двух его маршрутов и всячески благоденствую по этому поводу! — рявкнул я, и на душе почему-то стало спокойнее. Видимо, привычные неприятности всё-таки спасают от вновь прибывших.

— А ты не горячиссссь… — икнул Ромка. — Не ори! А то я на тебя порчу наведу!

— Валяй. Только не забудь, что Алистер Кроули[3] сказал. «В колдовстве трижды воздаётся за содеянное…», — я замолчал и прислушался. По-видимому, Ромка заснул.

В ванной я рискнул заглянуть в зеркало. Взъерошенная физия, выглянувшая оттуда, на подвиги не вдохновляла, скорее наоборот. Бывают такие моменты, когда случается позавидовать самому незавидному… Я, например, позавидовал Ромке.

* * *

В дверь позвонили. И кто бы это мог быть?

— Приветка! — на пороге стояла светящаяся Славка. — Я не слишком рано?

Водолазка из чего-то — в тканях я полный дилетант — очень тонкого обтягивала её фигурку, словно вторая кожа.

— Знаешь, учитывая, что мы договорились… — я был немного смущён.

— Знаю. Просто мне не захотелось ждать вечера, — она улыбнулась. — Так мне можно войти?

— Заходи, конечно! Кофе?

— Лучше не надо!

Славка вошла, непринуждённо поцеловала меня в щёку и прошла в комнату.

— Что значит «лучше не надо»? — я прошёл следом.

— Я после кофе не знаю, куда себя деть: столько энергии сразу… Ух ты! Это всё — твои?! — глаза её вспыхнули. Славка с интересом смотрела на книжный шкаф.

— А чьи же! — не без гордости сказал я. — Моя библиотека!

— Вот это да! — Славка, забыв обо всём, читала, шевеля губами, названия на корешках; там, где их ещё можно было прочесть. — Сколько же им лет?!

Она наклонилась к одной из нижних полок и водолазочка, подавшись вверх, выставила на обозрение полоску… Полосочку…

— По-разному… — я встал рядом с ней. — Вот эта, например — ровесница Екатерины Великой… А этим — всего лет по сто…

— Всего? — весело усмехнулась Славка и посмотрела на меня.

— Всего. А ты разбираешься в книгах?

— Нет… — тут она запнулась. — А вон та? Сколько ей лет?

— Вон той? — я указал на огромный иллюстрированный Апокалипсис на верхней полке, в самом углу, у стенки.

— Да нет, вот этой — её тонкий пальчик ткнул в невзрачную обложку соседнего фолианта.

— Этой — около пятисот лет, точнее трудно сказать — может и старше… Она рукописная, без даты.

— Полтысячелетия… — одними губами прошептала Славка. — А можно посмотреть?

— Ещё бы! Сейчас… — я потянул тяжёлый том на себя. Посыпалась пыль.