Моя любимая свекровь

– Ребенок вот-вот родится, – слышу я голос Олли, когда беру трубку. – У Люси схватки с интервалом в десять минут. Можешь сейчас приехать?

Я встаю с постели и варю крепкий кофе. Я не доверяю себе на дорогах, пока не выпью утренний кофе, глаза у меня уже не те, что прежде. Я быстро принимаю душ и одеваюсь, перепроверяя вещи в сумке, которую заранее собрала. Схватки могут продолжаться долго, поэтому кто знает, сколько времени я пробуду в доме Олли и Люси. Я уложила салфетки, зубную щетку, роман. Я даже прихватила для Арчи завернутый в подарочную бумагу Паровозик Томас. Я собираюсь подарить поезд Арчи от имени новорожденного, потому что, по-видимому, так все сейчас поступают, по крайней мере так говорит Джен, а Джен, похоже, разбирается в таких вещах. Убедившись, что у меня есть все необходимое, я сажусь в машину и за двадцать минут добираюсь до их дома, прибыв без пяти шесть утра.

Олли стоит на пороге, а Люси, согнувшись над забором, пережидает схватку.

– Где ты была?! – восклицает Олли.

Признаюсь, я злюсь. Не дай бог я задержусь дольше, чем они рассчитывают. Никто не спрашивает, где Том. Он проснется где-то около восьми утра, сыграет в гольф на восемнадцать лунок, а когда малышу исполнится несколько минут, заявится в больницу с экстравагантным подарком и обещаниями трастового фонда и станет всеобщим героем.

– Вон такси, – говорит Люси, совершенно меня игнорируя.

У нее роды, и я знаю, что разумно простить ее за невнимание. И все равно мне кажется, что «спасибо» не помешало бы. Или хотя бы «привет».

Такое чувство, что вчера я была в ее положении, согнувшись от боли, ожидая, когда родится мой ребенок. Но в моем случае никто не спешил на помощь, не было мужа, чтобы вызвать такси в больницу. Меня бросили на ступеньках больницы с сумкой в руке. И после этого я осталась одна. Я знаю, что должна видеть сходство между мной и Люси. Мы – обе матери, мы обе питаем любовь к моему сыну. Мы обе остались без матери, хотя моя мать по собственному выбору отошла в сторону, а ее мать у нее забрали. Все это я знаю. Но почему-то, несмотря на наше сходство, когда я смотрю на нее, то вижу только наши различия.

Когда в тот же день к Олли и Люси приезжает Том, я сообщаю ему, что у него теперь есть внучка.

– Внучка? – Глаза у него, разумеется, тут же затуманиваются. – Похоже, история повторяется, правда? Сын, потом дочь?

– Хотя наша история немного отличается, – возражаю я.

– Немного, – соглашается он.

Я смеюсь, заметив блестящую каплю жидкости у него в углу рта.

– У тебя слюни текут. – Я вытираю его большим пальцем, как иногда делаю с Арчи. – Олли хочет, чтобы мы познакомили Арчи с его сестрой.

Глаза Тома обшаривают гостиную.

– Где Арчи?

– Спит. Он только задремал, поэтому дам ему еще час или около того.

Положив себе на колени ногу Тома, я начинаю массировать ему икру. Он закрывает глаза и благодарно стонет.

– Том, вот скажи… Вам в данный момент на стройке не нужны случаем инженеры?

Он хмурится, но не открывает глаз.

– Инженеры?

– Возможно, я кое-кого знаю, вот и все.

– Инженера?

– Да. Весьма квалифицированного. Раньше в Кабуле строил небоскребы. – Надавливая, я провожу большими пальцами от подколенной ямки до ахиллесовой пяты.

– У меня такое чувство, что ты пытаешься воздействовать на меня массажем ноги, Диана.

Том улыбается, и я чувствую знакомый прилив радости от того, что Том Гудвин меня любит. Это, без сомнения, величайшее благословение в моей жизни.

– Если ты можешь за него поручиться, – говорит он, – считай, что он нанят.

22

ЛЮСИ

ПРОШЛОЕ…

Говорят, молния не ударяет в одно место дважды. Ну на самом деле был некий Рой Салливан, в которого семь раз за его жизнь попала молния. Семь! Что, интересно, думал Рой каждый раз, когда слышал, как кто-то говорит, мол, молния не ударяет дважды? Конечно, я понимаю, что суть поговорки в том, чтобы сказать, что катастрофы случаются редко. Но старине Рою от нее, наверное, делалось только хуже. Рой пережил все семь ударов, что более вдохновляет, если хотите знать мое мнение. Его нашли мертвым в его собственной постели в возрасте семидесяти одного года после того, как он выстрелил себе в голову, – и рискну сказать, за это в ответе в том числе и все те, кто твердил ему про молнию и «не ударяет дважды». Дело в том, что иногда молния ударяет дважды. Так случилось с Роем, и так вышло со мной.

Потому что у меня второй ребенок с коликами.

Я сижу в кресле, прижимая сосок ко рту кричащего младенца, только на сей раз у меня под ногами путается второй малыш. Мое кресло стоит в гостиной, которая теперь стала игровой комнатой, комнатой с телевизором и спальней Харриет. По телевизору показывают эпизод «Игры престолов», и я смотрю его вполглаза. Я смотрела эту серию уже три раза и все еще не совсем понимаю, что происходит. Слишком много персонажей в этом чертовом сериале. Но в нем есть Джон Сноу, что стоит усилий.

– Просто поешь! – то ли шепчу, то ли шиплю я Харриет.