Моя любимая свекровь

Сначала мне кажется, что Люси обращается ко мне, но потом я понимаю, что в дверях стоит усталая доктор. Она одета в белые форменные пиджак и брюки, и очки болтаются на шее на цепочке.

– Вашей дочери дали успокоительное, чтобы сделать МРТ, – говорит врач. – Мы так поступаем с маленькими детьми, чтобы они лежали спокойно. Постарайтесь не волноваться.

– Зачем ей МРТ?

– Это простая предосторожность. У нее вдавленная трещина в черепе, возможно, потребуется операция, чтобы поднять кость и предотвратить давление на мозг. Нам также нужно проверить на наличие разрывов и ушибов головного мозга, – говорит врач. – Такое случается при трещинах в черепе. Вашу дочь рвало в машине «Скорой помощи», поэтому мы хотим убедиться, что ничего не пропустили. Скорее всего, с ней все в порядке, но с травмами головы излишняя осторожность не повредит.

К ней кто-то подходит сзади, медсестра подает врачу какие-то знаки. Она кивает и снова смотрит на Люси.

– Я только проверю, все ли у нас готово, а потом мы вернемся за Харриет.

Люси поворачивается к Харриет. Олли делает несколько шагов, чтобы встать рядом с ней, и она протягивает руку, чтобы схватить его за локоть.

– Люси, – начинаю я, но она поднимает руку, заставляя меня замолчать.

– Почему вы были у бассейна? – Она даже не смотрит на меня, когда спрашивает об этом.

– Мне очень жаль. Я знаю, ты сказала не плавать, я просто подумала…

– Что тебе лучше знать? – Она резко оборачивается. Ее глаза дико сверкают. – Что ты имеешь право не подчиняться моим решениям относительно моих детей?

– Ты не представляешь, как мне жаль, Люси. Честно говоря, да. Но теперь все кончено, и я думаю, будет лучше, если мы просто…

– Что? – Из груди Люси вырывается то ли смех, то ли хрип. – Обо всем забудем?

– Ну…

– Ты слышала, что сказал доктор? Харриет нужна магниторезонансная томография головного мозга. Моя дочь могла умереть, потому что ты думала, что знаешь, как лучше.

Она делает шаг ко мне. Люси обычно трудно поймать – как ребенок, она в постоянном движении, – но сейчас она пугающе спокойна и тиха. Я ловлю себя на том, что делаю шаг назад.

– Я знаю, что мы никогда не были близки, Диана. Сначала был день моей свадьбы. Когда ты дала мне ожерелье, я подумала, у нас возникло мгновение близости. А ты почувствовала необходимость напомнить мне, что я должна его вернуть, что я, кстати, знала, но подчеркивать это, как будто я планировала его украсть, было не лучшим способом снискать мое доверие. – Она делает еще шаг ко мне. – Когда мы попросили денег, чтобы купить крошечный коттедж, в каких живут работяги, ты заставила меня почувствовать себя охотницей за деньгами. Знаешь что? Я даже не хочу твои деньги. Это была идея Олли. – Все тело Люси вибрирует. – Когда я только-только родила, ты принесла мне сырую курицу. Сырую курицу!

Я взаправду вижу вспышки в мозгу Люси, искры, лязг металла о металл, когда сталкиваются, наслаиваются воспоминания. Все это складывается во вращающееся торнадо, становится мощнее вместе, чем было в отдельности.

– Из-за тебя у моего ребенка может быть повреждение мозга. Такое мы никогда не сможем забыть.

– Люси… – произносит Олли.

Я почти забыла, что он здесь. В глубине души я понимаю, что Олли, плод моего чрева, в какой-то момент стал почти незначительным. Он, Том и Патрик – шестеренки и спицы, а Люси, Нетти и я – колеса.

– Тебе нужно успокоиться, Люси.

Люси делает еще шаг ко мне.

В дверях появляется медсестра.

– Здесь все в порядке?

– Люси, – говорю я, поднимая руки, – просто сделай вдох…

Но Люси поднимает руку ладонью вперед – несгибаемую, как сигнал «стоп». Ладонь наталкивается на мои руки, и я отшатываюсь назад. Я чувствую острую боль в лодыжке и падаю.

– Вызовите охрану, – слышу я чей-то голос.

Люси исчезает, и совсем близко от меня возникают незнакомые лица.

– Мэм, с вами все в порядке?

– Мне нужен врач!

– Ты в порядке, мама?

– Не пытайтесь сдвинуть ее с места.

Они поднимают шум из ничего. Со мной все в порядке. Кажется, я лежу на полу. Перед глазами у меня пляшут цветные пятна. А потом просто… чернота.

35

ЛЮСИ

НАСТОЯЩЕЕ…

На похороны Дианы я надеваю ожерелье, которое она одолжила мне в день свадьбы. Она оставила его мне в наследство. Когда я вынула его из конверта сегодня утром, к нему была приложена небольшая записка: «По крайней мере, на этот раз тебе не придется его отдавать».

Одно можно сказать о Диане: у нее было неожиданное чувство юмора. Я планировала надеть ожерелье вместе с ярко-розовым платьем, но вместо этого надела простое черное. Я терпеть не могу одеваться во все черное, даже на похороны, а потому добавила к платью ярко-розовые лодочки.