Моя любой ценой

   Гордей смотрит так, будто уже сто раз меня раздел. Его взгляд прожигает кожу, скользнув на шее вниз, по выпирающим соскам из футболки, по животу, до самых пальцев ног и красноречиво вернувшись снова в низ живота. Прямо туда…

   Страшно. До безумия страшно!

   Мы одни с ним в огромном доме!

   Те мужчины, что стоят за окнами, уж точно ничем мне не помогут! Даже наоборот! Все может стать только хуже, если они войдут в этот дом!

   А если…

   Сердце вылетает, забившись где-то в горле от одной мысли об этом.

   Если Север решил отдать меня ему?

   Попробовал сам, ему не понравилось или надоело, вот и решил поделиться…

   У них, похоже, это как-то в порядке вещей…

   Вот и в том доме в лесу говорили, что меня отдадут амбалам, если после Кобры от меня хоть что-нибудь останется…

   Боже! Только не это!

   Секунда – и Гордей оказывается совсем рядом. Так близко, что почти касается меня.

   - Ты что себе позволяешь? – его рука оказывается на моем горле, заставляет поднять голову резким рывком вверх.

   - Решила, раз хозяин уехал, можешь разгуливать по дому? Кем ты себя возомнила, сучка, а?

   Холодею. По коже расползаются ледяные мурашки озноба.

   « Уехал» - стучит в висках.

   Куда? Как надолго? Как далеко?

   Уехал и оставил меня на Гордея, так, получается?

   – Я… - очень стараюсь, чтобы мой голос не дрожал, но это просто невозможно!

   – Мне просто стало немного лучше, и… Я всего лишь вышла из комнаты за едой…

   Хозяин…

   Странное ощущение от этого слова. Как в средние века, ей-Богу! Не начальник, не босс, - ведь Гордей явно ему не друг, не партнер и не приятель, это было понятно с самого начала, что он работает на Севера. Но – хозяин?! Совсем уж как-то дико. Хотя… Что не дико из того, что случалось со мной в последнее время? Да все! Абсолютно вот все!

   Но почему-то я твердо уверена, каким-то внутренним знанием, что с « хозяином» мне было бы проще.

   Даже тогда, в его кабинете, после всего, что случилось в лесу, я могла гордо вздернуть голову и что-то ему говорить, как-то противоречить.

   Но вот с этим…

   Нет, с ним гораздо страшнее.

   Лучше и рта не раскрывать, а еще лучше – никогда бы больше с ним не видеться!

   Опускаю глаза, стараясь даже не пересекаться с полыхающим яростью взглядом. Его губы плотно сжаты и кажется, что он совсем бы не прочь сдавить мое горло намного сильнее!

   – А, знаешь, я его даже понимаю теперь…

   Хватка на горле вдруг ослабевает. Пальцы Гордея с нажимом опускается по моей шее вниз, заставляя меня зажмуриться.

   - есть в тебе что-то… Такое… Необычное…

   Рука скользит ниже, обводит контур моего тела.

   А у меня замирает дыхание.

   Мы в доме одни… Север уехал… Что ему помешает сейчас сделать со мной все, что угодно? О, Боже!

   Его голос меняется, становится тише, наполняясь хрипом. И дыхание. Частое-частое. Опаляет мне кожу.

   Робко, со страхом раскрываю глаза, решившись посмотреть на него.

   Зрачки потемнели и расширились…

   Почти как тогда у самого Севера, когда он будто сорвался с катушек, почти потерял контроль…

   Не так яростно, не с такой безотчетной лавиной, что обрушилась на меня, но все же… Очень, очень походе!

   – Не надо… - робко лепечу, чувствуя, как резко пересохло в горле. Слова выходят еле слышными, сиплыми. – Прошу…

   - Кто бы тебя спрашивал, - цедит сквозь зубы Гордей, со свистом выдыхая.

   Взгляд снова мечется по моей груди так, что хочется закрыть ее руками.

   – Прошу… - еле слышно повторяю, ни на что уже не надеясь…

   - Раз Север уехал, значит, уже наигрался, - хрипит Гордей, опасно нависая над моим лицом.

   Теперь он уже вжимается в меня своим огромным телом. И снова это жуткое ощущение беспомощности. Пылинки под мощью рук и тела. Его мышцы будто готовы раздавить меня в любой момент, стоит ему только сделать поглубже вдох!

   – Или скоро наиграется, - его пальцы возвращаются к моему лицу, проводят по щеке, странным, обманчиво мягким движением он поправляет сбившуюся прядь волос, закрывшую лицо.

   – И тогда он будет не против отдать тебя мне. Да, девочка… Тебе повезло…

   Рука снова возвращается к моей шее. Больше не сжимает. Гладит. Неторопливо, долго. Вверх-вниз проводит пальцами.

   Но мне сейчас жутко, как никогда. Ничуть не меньше, чем в тот момент, когда к моему горлу приставили нож…

   – Я буду долго наслаждаться твоим телом, - хрипит Гордей, явно теряя над собой контроль. – Очень долго. Не одну ночь…

   Выставляю вперед дрожащие руки, пытаясь хоть как-то, если не оттолкнуть, то хотя бы удержать дистанцию между его и моим телом. Только бы он не сорвался сейчас!. Только бы не забыл о своем « хозяине»! Иначе… Я просто не знаю, как переживу все это!

   - Чего дрожишь? – глаза Гордея яростно полыхают. – Радоваться должна! Ничего, придет еще время. И тогда даже не думай сопротивляться! Я люблю податливых, ласковых, послушных… И ты станешь для меня такой! Даже не сомневайся!

   Гордей рывком отстраняется от меня, одарив на последок кривой усмешкой.

   Так же молниеносно, будто в один шаг оказывается у двери.

   Она хлопает, закрываясь за ним.

   А я…

   Я так и остаюсь прижатой к стене. Чувствуя, как тело колотит нервной дрожью.

   А после медленно оседаю на пол, закрывая лицо руками. Слезы брызгают из глаз сами по себе.