Моя любой ценой

– Я говорю это не из вежливости, – оборвал он ее. – Я говорю то, что узнал о тебе за время нашего короткого союза. У тебя есть качества, которые я не ожидал в тебе найти, но я вообще никогда не ожидал, что у меня будет партнер. Жена – да, но не кто-то, на кого я смогу опереться. Это странно для меня. Ты это понимаешь? Я не хочу привыкать к тебе. Я никогда не нуждался в тебе раньше. Так почему я нуждаюсь в тебе сейчас? Но это так. Это парадокс, и я не знаю, как его решить.

– То, что ты не пускаешь меня в свою жизнь, меня убивает. Ты это понимаешь? Каждый раз, когда ты отталкиваешь меня, мне больно. Как мне отдаться тебе сегодня вечером, зная, что завтра ты оттолкнешь меня?

– Не оттолкну, – сказал он голосом холодным и острым, как кинжал.

Углы его рта изогнулись, и тот тоже стал похож на кривое лезвие кинжала джамбия. Карим напоминал воина, который обороняется, но готов атаковать. Галила видела борьбу на его лице и понимала, как нелегко ему дается это обещание.

– Не оттолкну. – Карим погладил ее по щеке. Взгляд упал на ее горло, где пульсировала жилка. Он провел рукой вниз и почувствовал ее пульс. – Потому что я готов на все, что угодно, чтобы прикоснуться к тебе. – Его голос был одновременно болезненным и ласкающим. – Это правда. И я не могу поверить, что я даю тебе в руки это оружие.

Он выглядел измученным, но если его признание было оружием, то одновременно он обезоружил ее. И теперь оба были беззащитны. Она положила руку ему на грудь и почувствовала стук его сердца.

– И со мной то же самое. Ты знаешь это, – прошептала она.

– Тогда наши души могут оказаться в аду, потому что я пытался сопротивляться…

Он склонил голову, и на этот раз, когда он поцеловал ее, она не стала его отталкивать. Ее желание было гораздо сильнее страха, что Карим причинит ей боль. Его губы жадно впивались в нее, а язык танцевал в ее рту, то атакуя, то отступая. Теперь пульсировало все ее тело, живот, лоно.

Ни один из них не мог бы оторваться сейчас от другого. Она цеплялась за него, постанывая от отчаяния, потому что не хотела отпустить его даже на ту минуту, которая нужна была, чтобы снять остальную одежду. Она запустила руку себе за спину и пыталась расстегнуть молнию.

– У нас есть время, – сказал Карим.

С шумным вздохом он подхватил ее на руки и понес к кровати. Его глаза горели, лицо пылало, а выражение его было почти жестоким. Он бросил ее на кровать и навис над ней, опираясь на руки.

– Вот, – помрачнел он. – Вот что пугает меня больше всего. Это твой первый раз, а я чувствую себя животным. Если я не буду контролировать это, то кто будет?

– Иди ко мне, – потребовала она, положила руку ему на затылок, притянула его голову к себе и застонала от наслаждения, когда почувствовала вес и жар его тела.

Они жадно набросились друг на друга, его ноги путались в ее широкой юбке, ее пальцы поймали воротник халата и тянули его с плеч. Она с трудом удержалась, чтобы не укусить его, так ей хотелось его пометить.

– Давай, – сказал он, поднимая голову и улыбаясь жадной улыбкой, которая обжигала ее кожу, как солнце. – Поцарапай меня. Укуси меня. Делай все, что хочешь.

Она провела ногтями по спине, пока еще прикрытой тканью, затем вонзила их в ягодицы, твердые, как сталь, но чувствительные к ее прикосновению.

Он обхватил ее голову ладонями и снова набросился на нее с хищными поцелуями.

– Я хочу чувствовать тебя, – простонала она ему в губы. – Пожалуйста, Карим.

В ответ он сгреб вниз ткань ее лифа и накинулся на ее соски. Она вскрикнула и выгнулась от блаженного ощущения.

– Я тяжелый?

– Нет, – выдохнула Галила, пытаясь сорвать с него халат.

Не отрываясь от ее груди, Карим попытался справиться с ее юбкой. Но как только он добрался до обнаженной кожи, его рука безошибочно нашла путь к кружеву, прикрывавшему ее самое потайное место.

Галила застонала от удовольствия, но этой ласки ей уже было мало.

– Карим! – умоляла она.

– Ты уже готова, – сказал он, нежно поглаживая ее теплый холмик. – Ты вспоминаешь ту ночь, когда мой рот был здесь? Я вспоминаю. Все время.

Его палец скользнул под шелк, и Галила не смогла ему ответить.

– Я вспоминаю, как ты ласкала себя в моем кабинете. Я ревную. – Он лизнул ее пересохшие губы, а палец скользнул внутрь, раздвигая влажные складки. – Я хочу быть там всеми возможными способами, потому что я хочу, чтобы ты была моей.

– Я – твоя, – пообещала она, раздвигая ноги и приглашая его глубже.

– Я забочусь о том, что мое.

Он оттянул шелковое кружево в сторону и ритмично задвигал пальцем, дразня и поглаживая. Галила чувствовала, что близка к оргазму, но сдерживала себя.

– Карим, – выдохнула она, останавливая его руку. – Я хочу чувствовать тебя. Хочу кончить вместе.

Он стал сражаться с ее платьем, и это длилось целую вечность. Они прерывались, чтобы поцеловаться, погладить обнаженную кожу, прошептать «О да! Как хорошо ты пахнешь! Ты такой нежный! Такая сладкая! Такой сильный!».

Каким-то образом им все-таки удалось раздеться, и теперь они лежали обнаженные, кожа к коже, ее налившаяся грудь расплющена его мощной грудью.