Моя любовь и другие животные Индии

Слева растянулся бесконечный забор с логотипом METRO. В проеме видно, как полуголые люди долбят сухую землю мотыгой. «Неужели можно построить метро без экскаватора, голыми руками?» – думала я и не знала, что техники хватает, но «министерство людских ресурсов» решило, что эффективней задействовать безработных из городских трущоб.

Автобус повернул на более благоустроенные улицы, показались магазины, учреждения и большие офисные здания. Кондуктор прокричал нам, что мы приехали, подкрепив слова жестикуляцией, и потом еще долго махал нам из автобуса в сторону переулка. Он лучше знал, куда надо приезжим.

Перебравшись по пешеходному мосту над рельсами, я впервые попала на Пахарганж.

Нагруженные скромным багажом, мы идем утром по Мейн-роуд. Нежные солнечные лучи проникают на неширокие улочки Пахарганжа и освещают золотым светом грязные, сто лет без ремонта, фасады. На столбах и облупившихся стенах, облепленных яркими афишами индийских фильмов, на углах домов змеятся чудовищно переплетенные между собой электрические провода. Прическа горгоны Медузы – чудо упорядоченности по сравнению с электрификацией индийских улиц. Высоко в небе парят орлы и бумажные змеи.

В тот день был праздник. В Индии почти на каждый день приходится религиозный праздник. По неширокой улице медленно протискивались открытые грузовики с аляповато раскрашенными статуями божеств. Неизвестные гуру в оранжевых одеждах восседали в креслах, поставленных в кузовах, разрисованных яркими узорами и украшенных цветочными гирляндами машин. Монахи весело и энергично пели под барабаны — мариданги и медные звенелки – караталы. За ними шли настоящие музыканты с медными духовыми инструментами в руках. Звуки оркестра привлекали зевак, и в толпу вливались новые потоки людей с узких окрестных переулков и двориков. Дальше было не пройти, и мы завороженно наблюдали шествие танцующих мужчин, смешавшихся с музыкантами в униформе и оглушительными барабанщиками. Ярко раскрашенные женщины в разноцветных сари приветствовали нас криками «Джай!» и радостно бросали нам в руки конфеты и апельсины. Религиозные старцы благословляли нас. Надо же, как страна встречает случайных путешественников!

Рита была в эйфории.

– Что мне дали? Что с этим делать? – спрашивала она.

– Угощение называется прасад – это пища, предложенная богу с благоговением. Еда была сегодня перед алтарем мурти – изображением или идолом божества. Сначала бог вкушает энергию еды, а потом продукт достается людям. Поблагодари и съешь, а не хочешь – отдай нищим или коровам, – объясняла я еще в Москве выученные правила поглощения прасада.

Рита подпрыгивала:

– Ира, мы в Индии! В настоящей сказке! Ты чувствуешь счастье?

Я счастья не чувствовала и сказку не наблюдала, а бдительно ощупывала кошелек, спрятанный за поясом джинсов, и думала о предстоящих закупках.

Много раз я видела людей, впервые попавших в Индию и ощущающих нахлынувшее счастье. И обнаружила закономерность. Оказывается, прилив приятных эмоций притупляет бдительность, лишает чувства опасности и… баццц! Чем больше кайфа в начале пути, тем больше непоправимых потерь и проблем впоследствии, так как тонуть в удовольствии нельзя. Для путешествия требуются сосредоточенная внимательность и трезвость разума. Люди, неспособные приходить в восторг от пустяков, справляются с трудностями в странах третьего мира успешнее, чем романтики-идеалисты, часто распятые на кресте суровой действительности.

Боги уехали, а мы отправились дальше. Идя по улице рядом с Ритой между лавочками с тесно развешанным запыленным товаром, я отмахивалась от настойчивых зазывал. Не сейчас. Мне нужно время, чтобы разобраться.

Рядом с лавкой пряностей воздух можно есть ложкой. Он густой, насыщенный ароматами: шафран, корни имбиря, мускатный орех, бордовый тамаринд, желтая куркума, сухие блекло-зеленые листья дерева карри, кумин, гвоздика, анис, палочки корицы, зерна желтой горчицы, горки черного и красного молотого перца, мешки сушеных красных стручков перца.

У прилавков с открытками-иконами толпятся покупатели. Копеечные картинки иллюстрируют для крестьян, попавших в столицу, и восторженных туристов сложные взаимоотношения многоликих индийских богов. Многие из них имеют несколько воплощений-аватар, часто противоположных по полу и сути. Индусы обожают толстого Ганешу. А как же иначе, поклонение ему – к деньгам. Туристам нравится Кришна, изображенный в виде перекормленного младенца синего цвета, и femme fatale Кали (на картинке темнокожая богиня одета в юбку из отрезанных рук, на шее – ожерелье из черепов). Кали – покровительница человеческих страстей, войн, стихийных бедствий, разложения трупов и мест кремаций. Она изображена с ярко-красным высунутым языком, с которого капает кровь. Однако даже устрашающая красавица Кали имеет страстных поклонников.