Моя любовь, моя печаль. Книга 1

Энрике ушёл в свою комнату и через минуту вернулся с магнитофоном.

– Удалось?! – не поверила своим глазам Бианка.

– Да ещё как! – похвастался Энрике.

– Вы что, всё записали на магнитофон? – Для Лусианы это была неожиданность.

– Записали, записали, – ответил Энрике. – Хотите послушать?

– Ещё бы! – воскликнула сестра.

– А где мой кофе?

– Вот он.

– Ну тогда слушайте, – и Энрике нажал на кнопку.

После долгих охов и даже восклицаний, наконец, зазвучала речь. Сначала говорили о пустяках, а потом потрясённые Бианка и Лусиана услыхали:

– Ты бы мог стать очень богатым человеком, если бы убил его…

Подруги слушали запись затаив дыхание. Несколько раз Бианка хотела что-то сказать, но так и оставалась с открытым ртом. Лусиана только переводила взгляд с магнитофона на улыбающегося Энрике и обратно. В полной тишине отчётливо звучал голос Валентины, предлагавшей Энрике совершить преступление.

– Ну что, разве я не китобой? – сказал Энрике, когда запись закончилась, и подмигнул сестре.

– С ума сойти, – сказала Бианка.

– Слушайте, я к этой истории не имею никакого отношения, – Лусиана была перепугана не на шутку.

– Вы поняли? – сказал Энрике. – Она просто сумасшедшая.

– Но она говорила как бы в шутку, – заметила Бианка.

– Она запускала пробный шар. Если бы я проявил интерес, она бы пошла дальше…

– Так что ж ты?!

– «Так что ж ты?» – передразнил сестру Энрике. – С тобой бы начали говорить о таком. Она просто ошарашила меня. Я перепугался!

– Да, это было слышно, – сказала Лусиана.

– Вот то-то!

– Слушай, Энрике, дай мне эту плёнку. – Бианка загорелась какой-то одной ей ведомой идеей.

– Ещё чего! – Энрике спрятал магнитофон за спину.

– Дай, я отнесу её Рикардо.

– Хитренькая какая! Своими планами ты перечёркиваешь мои. Ты собираешься уничтожить Валентину, а я собираюсь держать её при себе!

– Энрике, – сказала Лусиана. – Валентина не какая-нибудь простушка. Если она догадается…

– Она не догадается, – уверенно сказал Энрике.

– Так что же ты будешь делать?

– Пока не знаю, там видно будет.

И действительно, с этого дня в их отношениях с Валентиной кое-что изменилось. Словно они начали меняться ролями. Теперь уже не Энрике, а она искала встреч, была более внимательна, заглядывала искательно ему в глаза, интересовалась его настроением. Может быть, ощущая в кармане страшное оружие, Энрике стал вести себя куда увереннее, а Валентина, как любая женщина, почувствовала силу и подчинилась ей. Правда, до окончательного подчинения ещё было ой как далеко.

– Мне не нравятся эти тайные свидания, Валентина, – как-то заявил ей Энрике. – Мне этого уже мало.

– Ты делаешь мне предложение, любимый? – спросила Валентина.

– А что я могу тебе предложить? Малюсенькую зарплату? Убогую квартирку на троих?

– А где ты работаешь?

– В магазине. Но мне это совсем не нравится. Вот если бы ты мне помогла…

– Конечно, я тебе помогу. И тогда мы поженимся?

– Неплохо бы, конечно, но для начала мне бы хотелось перестать скрываться. Хочу, чтобы все знали о нас с тобой.

– Это трудно, это почти невозможно, – Валентина даже представить себе не могла подобного. – Но потом мы поженимся?

– Да, но я хочу, чтобы моя жена ни в чём не нуждалась, – уклончиво ответил Энрике.

– Милый, сейчас уже так не рассуждают. Это вышло из моды.

Дошло даже до того, что Валентина через секретаршу вызвала Энрике к себе на работу.

– Я даже не поверил, – сказал Энрике, входя в её кабинет, – что ты действительно просишь меня о встрече.

– Я не могу сдержаться, милый, – сказала Валентина. Она заперла дверь кабинета и бросилась к нему на шею.

Бумаги со стола полетели на пол. Она отдалась ему прямо на рабочем месте. Успела только, задыхающимся голосом сказать Лусиане по селектору, что её ни для кого нет. А потом пообещала ему, что они пробудут вместе всю ночь.

– А теперь уходи, уходи! Я с ума сошла! Что я делаю? Уходи!

Но как только Энрике дошёл до дверей, она остановила его.

Бумаги опять были сброшены с письменного стола…

Виториа

Последнее время в жизни Витории всё складывалось не совсем удачно. Стычка с матерью и дедом из-за Жесики, неудавшийся разговор Жоао с её родственниками… Всё это, конечно, не было для Витории большим потрясением, но и приятным это тоже не назовёшь. А более всего тяготило её произошедшее между Магдой и Порфирио… И, хотя она верила подруге, всё же какой-то нехороший осадок остался у неё на душе…

Встречаясь с Магдой, она, сама не сознавая этого, всё время мысленно возвращалась к тому инциденту. Вот и сегодня, оставшись наедине с подругой, Виториа вдруг спросила её:

– Магда, прошу тебя, будь со мой искренна. Скажи мне, Жоао имеет на тебя виды? – совсем по-детски спросила она.

– Ах, опять ты за своё! – отмахнулась Магда.

– Но ведь Порфирио клянётся, что видел, как вы целовались на диване, – настаивала Виториа.

– И ты веришь его бесстыжим сплетням?! – глаза Магда искренно и с возмущением смотрели на подругу.

– Нет, конечно… – Виториа помолчала. – И всё же, Магда, я хочу, чтобы ты знала. Если ты мне скажешь, что это было, я не перестану быть твоей подругой. Хотя бы потому, что я вовсе не без ума от этого Жоао.