Моя любовь навсегда (СИ)

Собственно, Антон себя таким и чувствовал. Он половину утра провел за просмотром дамы, которая с фанатизмом крота рылась в земле ради растений, пока остальные участники его команды проводили время с пользой.

Даже Милана, хоть она и не входила в эту группу. Наташа отчиталась, что та прислала ей нужные фотографии дома и внедрила «Кардинал» с помощью своего ультрапланшета во внутреннюю систему защиты.

А он здесь… Цветы сажал. Тьфу.

— Короче, — Милана расправила плечи, — веди себя тише воды, ниже травы. Мой отец пока не вникал в подробности твоего приема. Не до того. Занят предстоящим вечером и своими проектами. Но лучше лишний раз не светись и веди себя тихо! — она наставила на него пальчик, затем развернулась и собралась уйти.

Поддавшись порыву, Антон внезапно шагнул к ней. Сжал хрупкое запястье, потянул охнувшую Милану на себя. Спустя мгновение ее спина врезалась в его грудь, а нос уткнулся в шелковистые волосы.

— Ты что творишь? — пискнула она в отчаянии.

— Обнимаю тебя. Нельзя?

Он чувствовал, как она дрожит. Но не от страха, а от странного возбуждения. Слишком много между ними напряжения и недомолвок, чтобы дискомфорт исчез по щелчку пальцев. Антон вдруг с тоской подумал, сколько времени у него ушло на глупые метания и поиск самого себя.

Они ведь давно вместе. Больше пяти лет, если уж говорить о цифрах. Для него Милана всегда была средством удовлетворения сексуальных потребностей. Только не как все прошлые девушки, про которых он забывал утром. Другая. К ней Антон бежал в любое время дня и ночи. Иногда звонил сам, иногда Милана приезжала без спроса. Кажется, он знал о ней все: какую еду любила, на что имела аллергию, какие фильмы смотрела.

Но собственная глупость не позволила узнать ее до конца.

— Прости.

— Что? — Милана замерла и дернулась, но не ушла.

— Прости меня, — повторил Антон. — За все, что сказал и сделал плохого. За каждое обидное слово. За то, что изменял, не ценил и не уважал.

Она шумно вздохнула, после чего медленно расслабилась.

— Какая теперь разница, Тони? — тихий дрожащий голос ударил по натянутым нервам. — Все ушло. У нас есть важное дело. Нужно с ним разобраться.

Антон разжал пальцы и отпустил Милану.

— Никакой. Но кое о чем хочу попросить

Милана развернулась. В голубых глазах сверкнули непролитые слезы.

— Ждешь прощения? — она вскинула подбородок.

— Меня не прощай хоть до конца жизни, — он покачал головой, затем вздохнул и сжал ее плечи. — Маму свою прости, ладно?

Зрачки расширились, полностью заполонив радужки. А сама Милана ошарашенно открыла рот.

— Ты о чем?!

— Потом поймешь. Теперь иди. Долго вне камер лучше не болтаться, — подтолкнув ее к выходу из закутка, Антон отступил в тень дерева.

Когда оглушенная его словами Милана вышла, он прислонился затылком к стволу и устало прикрыл глаза. Почти сразу раздался писк в ухе. Проснулся Базик, который до сего момента благоразумно помалкивал.

«Видео с щенятами включить?» — поинтересовался он.

— Меня пугает твоя слежка за моим состоянием.

— Если вы помрете от инфаркта или инсульта, кому я буду нужен? — философски заметил Базик, включив звук на полную громкость. — Будучи ИИ, я беспокоюсь о состоянии своего хозяина. Вы выпрыгните в окно, а меня потом отправят в утиль. Как несостоявшийся эксперимент.

— Я тебя скоро сам в утиль отправлю, — буркнул Антон. — Или память сотру.

— Кажется, вы мне угрожаете, — с сомнением протянул Базик.

— Тебе не кажется.

— Ладно. Но про видео подумайте. Прыгать в окно из-за несчастной любви нынче так неэтично и совершенно неэстетично…

— Базик!

— Молчу, молчу.

Не будь его ИИ экспериментальным образцом, Антон бы списал все на проклятие судьбы. За все грехи, которые натворил за двадцать шесть лет никчемной жизни. Но для покаяния у него имелся другой человек, чей звонок проигнорировать нельзя. Спустя минуту размышлений на экране появилось лицо его отца. Очень хмурое и чем-то опять недовольное.

— Ты в песочнице купался или землю жрал? — вместо приветствия спросил сына.

— И тебе здравствуй, папа, — мрачно изрек Антон и на всякий случай вытянул шею. Никого. Прекрасно. — Кактусы пересаживал с нарциссами, — ответил спокойно.

— Да? Ну вот вернешься домой, суслик-агроном, пересадишь еще один нарцисс. Белобрысый такой. А то сил нет, как надоел уже. Дурно влияет на твою сестру.

— Кого ты там пересаживать собрался, Кенар?! Опять моего сына достаешь?! — послышался возмущенный голос Ярослава Тасманова, и губы Антона дрогнули от улыбки.

— И дяде Ярику тоже привет.

— Дядюшка Ярик сейчас скоропостижно скончается, если рот не закроет, — процедил Паша и погрозил невидимому оппоненту кулаком.

Где они находились, Антон не понял. Там было слишком темно и тихо. Совсем не похоже на отцовский офис в Москва-сити. Но и на техническое помещение тоже, поскольку угадывались очертания столов, перегородок и стульев. Новое здание?

— Почему вы в темноте? — спросил Антон.

— Конспирация, — выпятил губу Паша, затем добавил серьезно: — Просто здесь не подключили электричество. Это один из новых офисов фонда «Сохрани жизнь».