Моя лучшая роль (СИ)

Мои наряды для выходов каждый раз, упорно споря, выбирали двое мужчин, наслаждаясь процессом больше моего и оценивая, с налетом истинных художников, предложения модных домов. Для премьеры «Расколовшихся» Сэм, кажется, для большего веса и красноречия, специально выучил французские ругательства, но в итоге остановился на емком «Putan!», которым беспрерывно сыпал на Антуан.

В итоге тот расхохотался и сдался его выбору.

А вот для юбилея FashionWeekly я выбрала платье сама, влюбившись в него сразу, как мне прислали его снимок. Но вот туфли, походившие на изощренные орудия пыток выбрал гонорар и бездушные наставления Сэма о том, что русалочка ради недалекого принца каждый день испытывала при ходьбе боль, а мне, в отличие от нее, надо потерпеть всего пару часов, благодаря которым мой счет пополнится существенной и приятной суммой. Откуда он знает детали жизни сухопутной русалки, уточнять не стала и, сжав зубы, добровольно надела черные туфли, внешне обманчиво элегантные, умело скрывающие свою губительную сущность.

При входе внутрь клуба Mirrors, туфли с триумфов показали себя свету и злобно ударили меня под дых. Пришлось оторваться от руки Антуана, сообщив, что мне необходимо пройти в дамскую комнату и я обязательно его догоню.

Несколько минут жалких попыток подложить больше ваты, удачно мне запихнутой в сумку Сэмом, проявившем акт участливого сострадания, ничем не помогли. Посмотрев на себя в зеркало и удовлетворившись внешним видом, сделала глубокий вдох и, вспомнив все уроки великолепной Агнес, вышла в зал.

Казалось дикой слабостью присутствие ядовито-пленящей и назойливой мысли, которую я не смогла приручить с самого утра, несмотря ни на кнут, ни на пряник. Мысль сладко и предательски пела «будет ли он тоже здесь…» и растекалась отравой здравому сознанию.

Шум модного вечера вломился в уши, окружив чужим смехом и звоном чокающихся бокалов. Вытянув спину и надев одну из светских, как учила меня наставница, улыбок, вступила в заросли гламурного мира, в поисках Антуана. Люди улыбались и кивали мне, говоря комплименты. Мужчины, несмотря на своих спутниц, бросали откровенные взгляды, которые я за два года научилась встречать вежливым неведением и ускорением шага.

Пройдя мимо неоновой двери, почувствовала, как между лопаток меня словно прожгли. С каждым движением тело жгло сильнее, и мысль перестала петь, она вопила во мне запуганной сиреной «Он здесь!». Не выдержав, я остановилась и стала медленно поворачиваться, замерев с бешено колотящимся сердцем. Из зеркала на меня смотрел самый красивый демон, из-за которого мои глаза не раз наводняли квартиру соленой водой. В темно-сером смокинге, идеально подчеркивающем рельефы его тела, в темных очках и с отросшей, придающей ему еще большую возмутительную сексуальность, бородой. Невозможно красивый… За эти мысли хотелось прокусить себе язык.

Поспешным движением, он снял очки и в его взгляде я увидела боль, вперемешку с отчаянием.

— Хлоэ! — прозвучал рядом голос Антуана, заставив меня вздрогнуть и заново обрести способность двигаться. Он взял меня за руку и начал увлеченно рассказывать, кого встретил. Я улыбнулась и физически ощущая, как у меня отрастает хвост предательства, с надеждой повернулась к зеркалу. Но моего личного демона уже не было в нем…

***

Его слова гудели у меня в голове, настырным паромом, врезаясь в бури моего сопротивления. Он всего лишь играл роль, убеждала себя я. Точно так, как играла я. Это всего лишь роль, а он очень хороший актер! Тогда почему?! Почему я прокручиваю эту сцену в голове столько раз…

— Все хорошо? — наклонившись к моему уху, по-французски уточнил Антуан.

Необычное предчувствие щекотало меня. Мы сидели в кабинете у Джона Галахера, и я не могла найти ему причину, пока дверь не открылась и не вошел актер, исполняющий роль Зака. Тот, кто за последние два года навещал меня в снах, ни разу не придя наяву… Темные джинсы, однотонное в цвет брюк поло и те же темные очки.

«— Я незаметно щипаю себя, — говорила Агнес, — Если что-то сбивает меня с роли.»

Два часа гореть на стуле, ощущая его назойливый взгляд из-под темных очков. Задушить даже слабый намек на стремление вскользь посмотреть на него.

И почти проиграть, услышав его игру. Желание, чтобы эти слова оказались не написанными кем-то текстом, а тем, что идет из его сердца заставило внутренние замки всколыхнуться и начать нервно потрясываться.

«Лживая сука» полоснуло болезненным воспоминанием, придав мне нужную интонацию для своей роли.

***

— Хлоэ, — обеспокоенно произнес Антуан, взяв мое левое запястье в свою руку, когда мы сели в машину. Красные отметины зияли следами моей внутренней борьбы. — Что это?

— Немного нервничала. — все, что смогли тихо произнести мои губы.

Он заключил меня в крепкие объятия.

— Ты самая лучшая. — поцеловав в щеку, произнес он. — Будь в этом уверена.

От этих слов я почувствовала холодный укол совести.

48

Райан

Съемки длятся уже четыре месяца. Четыре долгих месяца ее безразличия.