Моя лучшая роль

— Ты же знаешь, я всегда пишу в голове книгу или снимаю фильм. Твой рассказ про встречу с Самантой стал для меня навязчивым кадром, который я перекручивала в голове множество раз, вспоминая твои описания, как она смотрела на тебя оценивающе и спрашивала: «Хочешь знать, кто?». — поднимаю бокал и делаю небольшой глоток вина. — А мне всего лишь повезло. — салютую подруге. — Повезло оказаться на той дорожке. Потому что не важно, кто бы там появился, Саманта бы тыкнула в первого встречного, лишь бы не признаваться тебе, что Шептон влюблен в тебя.

— Но… — подруга непонимающе смотрит на меня и хмурит лоб.

— Поверь мне. Я за неделю в Нью-Йорке сдружилась с Джорджем. Чаще чем о футболе он говорит только о тебе. При этом считает, что проделывает это незаметно.

— Ты не сердишься? — именно это она спрашивает. А вовсе не просит уточнить про то, что именно говорил Джордж. И когда в глазах Лизи появляются слезы, моя новая Хлоя дает трещину и выпускает модель предыдущей сборки на волю.

— Ты шутишь? — кидаюсь к ней и обнимаю, чувствуя слезы уже у себя на глазах. — Да я до конца жизни должна Саманту благодарить! Ведь именно она обратила твое внимание на меня. Благодаря тебе я сейчас снимаюсь в кино!

— Это все твой талант, — качает она головой, не соглашаясь, и продолжает плакать.

Обеспокоенный Жак подходит узнать, все ли в порядке и не собираемся ли мы затопить заведение, но я успокаиваю, заверив в отсутствии необходимости строительства ковчега.

42

Райан

Она везде. Стоит закрыть глаза или открыть их. Не имеет значения.

Мое наваждение, моя депрессия, мой личный вид наркотика, которого так сильно не хватает… Ты всегда приходишь в моих снах, целуешь, и я остро ощущаю карамельный вкус твоих губ. Притягиваю к себе сильнее, мы переплетаемся телами, а потом нас накрывает проклятый серый туман, который я ненавижу каждой клеткой тела. Твои руки отдаляются, все попытки дотянуться до тебя проваливаются, дымка окутывает сильнее… тебя невозможно разглядеть…

— Хлоя! — кричу я, но слышу только смех.

— Хлоя! — тело покрывается холодным потом

Срывая горло к чертям в воронке серо-розоватого марева, я кричу снова:

— Хлоя!!!! — но мой крик рикошетят потоки ветра и с издевкой возвращаются ко мне.

Туман в ногах превращается в мерзкое тягучее болото, засасывая вниз, а я борюсь изо всех сил и выкрикиваю твое имя. Он обхватывает сильнее и погружает по самый пояс, но до этого мне нет дела, я думаю, что где-то там эта серая хрень захватит и тебя, … и перед тем как уйти с головой, я обязан тебя спасти…

Но тебя нет рядом, только твой удаляющийся смех…

Два года пролетели одним кошмаром.

Ты везде, твои постеры на щитах, на удаляющихся автобусах… Никогда не думал, что буду стоять под дождем и водить по линии губ на постере остановки общественного транспорта, на котором ты стоишь в объятиях… не моих…

Видеть тебя с ним вживую было намного тяжелее.

Я знаю, что сам виноват и все испортил. Но от этого только больнее.

— Есть предначертанные друг другу небом. — говорит бабушка. — Ты же теперь в это веришь?

Не знаю, что она видит в моих пустых глазах, но ее шершавая рука опускается мне на щеку и ласково похлопывает.

— Ужин скоро будет готов. — в дверях комнаты появляется взволнованная Беатрис. Та, кому я обязан возвращением в «Калифорнийскую Мечту».

— Тебя вернут в проект, мой мальчик! — радостно вопила в трубку Хелен, а я пытался отлепить друг от друга глаза. Месяцы отказов и мыслей о русалочке ухудшили сон и усложнили утренние подъёмы, в которых сокращался с каждым днем смысл.

— Ты сумела пробить их броню? — севшим голосом задаю вопрос.

— Не могу перетянуть одеяло чужой заслуги. Какая-то твоя поклонница собрала подписи у немыслимого количества людей и чуть ли не пригрозила компании судом. Горячая, судя по всему, барышня, некая Беатрис Гарсиа. Не знаешь такую? Хочу найти ее.

— Знаю. — глаза широко распахиваются. — Я займусь этим Хелен.

В тот же день закупился бесчисленным количеством фруктов, деликатесов, цветов, не забыв про ананасовый торт, и поехал в семью, которая через пару месяцев станет мне вторым домом.

Теперь, если появлялись перерывы между съемками, я летал к отцу с сестрой или проводил их в доме Гарсиа. Последние даже вознамерились отдать мне комнату старшего сына, выселив его к сестре. Но я отказался, поставив условие, что останусь только если это не будет ущемлять ничьих прав.

— А что, если мы будем вдвоем в моей комнате? — неуверенно предложил Гаспар, почесав лоб татуированной рукой. — У меня в комнате двухэтажная кровать.

— Мне подходит! — мы пожали руки.

Беатрис готовила домашнюю еду, которой у меня раньше никогда не было. Мать всегда предпочитала заказывать или пичкать полуфабрикатами. Сейчас мы с аппетитом поедали спагетти с овощной подливкой, а Гаспар незаметно показывал мне фоточки очередной своей девчонки на телефоне, ожидая одобрения.