Моя маленькая мечтательница (СИ)

Вкупе с физической болью, которая только усилилась, я чувствовала себя так, словно меня раздавило скалой. Да, я раздавлена.

Не знаю, что со мной внутри произойдет, если я снова увижу этого Вика в “клетке”. Я либо озверею так, что изобью его до смерти, либо просто не смогу пошевелиться от какого-то оцепенения, которое всегда на меня накатывало перед каждый боем. Роберт помогал справиться с этим, просто раздраконив меня до крайности, а сейчас... ему нельзя вставать, а тем более, ходить. Следовательно, я фактически буду драться там одна.

Все равно, все мысли возвращались к нему. Нет, так дело не пойдет.

Я обернулась назад, раздумывая, вернуться ли, или послушать его и попробовать как-то расслабиться.

Нет, определенно, я не смогу ни то, ни другое. Никогда не думала, что я буду такой слабачкой.

Я тогда могла спасти его от этого. Я была ближе всего. Чертов лед! Чертов Вик! Я чувствовала невероятную вину, хотя понимала, что если кто-то и виноват в его ранении, то только этот чокнутый. Но я не могла ничего с собой поделать, и Розалин бы сейчас спокойно сказала, что это всегда так.

Но я не могла иначе. Все нервы были на пределе, и я даже не знала, что мне делать дальше. Да, идти и рвать всем задницы на ринге, как я и обещала но... Внутри такая мешанина, что я не могу думать ни о чем другом, кроме как об этом.

— Проклятье. — как-то обреченно вырвалось у меня, все же когда я все же решилась зайти внутрь дома.

Может, послать все это к чертовой матери?

Моя жизнь никогда не была такой странной.

Сегодня, кажется, я впервые задумываюсь о том, что же будет дальше. В самом прямом смысле этих слов, и я задумываюсь не про определенные моменты, а обо всем вместе.

Эти чувства убивали. Я уже не понимаю совершенно ничего и это злит как никогда. Их, этих чувств, слишком много. Словно я- одно сплошное чувство, жалкий суррогат всего, что только может чувствовать человек.

Жалость. Ярость. Раздражение. Ненависть. Жажда крови, и... Страх? Он категорически не вписывался в эту буквально пышущую разрухой и Армагеддоном картину, но это так. Страх повлек за собой жалость. От этой жалости я почувствовала злость. От этой злости я начала раздражаться. Потом ненавидеть. И... желать крови. Мучений, насилия.

Я – странный человек, потому что только я могу так накрутить саму себя из-за собственных чувств. Только у меня может возникнуть такая цепочка чувств, превративших меня в бомбу замедленного действия.

Я до дрожи в коленях боюсь, что эта бомба вот-вот рванет. И никто не будет виноват в том, что я не выдержала, вот что самое противное.

Каждая секунда, проведенная мной в тишине дома выводит из себя. Это уже слишком, нет. Тишина убивала, и я специально громко закрыла парадную дверь, также громко бросив ключи на подставку для обуви.

Это слишком тихо. Это не та тишина, которую легко можно было разрушить громкой музыкой или собственным шумом. Это была неживая тишина, словно здесь никого, кроме меня и в помине не было. Терпеть не могу эту тишину. Я бы, возможно, даже согласилась на то, чтобы здесь прошла вечеринка какая-то, которую я никогда не устраивала чисто из принципа и здорового образа жизни. Главное, чтобы эта тишина перестала давить на плечи непосильным грузом.

Чувствую, как начинает болеть голова. Виски словно тисками сдавливает, от чего я морщусь, проходя в гостиную.

Школа отменяется, хотя, я даже и не собиралась туда идти потому, что собиралась просидеть весь деть у матери и близнецов. Даже все равно на то, что нам за такую выходку попадет от директора. Хотя, думаю, он уже итак все знает, ведь слухи в городке распространяются очень быстро.

Качаю головой, бросая рюкзак на диван и приземляюсь на него. Опять эта усталость. Ничего не хочу делать, но и просто так сидеть я не смогу из-за этих расшатавшихся нервов.

Подскакиваю, когда слышу резкий гул телефонного звонка. Неизвестный номер... Ответить? Хотя, я рада сейчас любой возможности услышать человеческий голос.

— Алло? — идея уже показалась мне плохой, но отступать уже некуда.

— Николь? Это миссис Брекст. — если я и удивилась, то на моем лице это уж точно никак не отразилось.

— Здравствуйте, миссис Брекст. — чувствую некоторое облегчение. Я действительно рада, что это была именно она, а не директор или еще кто-то.

— Я слышала о том, что случилось... Вы в порядке?

Часто моргаю, чуть растерявшись. Она действительно беспокоится? Такой теплый голос... У нее всегда был приятный мелодичный голос, как у соловья, а сейчас он стал еще красивее из-за этих теплых взволнованных ноток.

— Мы будем в порядке. Все обошлось малой кровью. — потираю переносицу, откидываясь на спинку дивана.

Действительно, обошлось малой кровью. Что бы было, если бы он прострелил ему не ногу, а грудь или живот? От своих же мыслей вздрагиваю, и после качаю головой. Хватит думать об этом, уже ничего не исправишь. Можно только отдать этому Вику должок.

— Хорошо, я понимаю. А как себя чувствуешь ТЫ? — чуть настойчивее говорит женщина.