Моя маленькая слабость

Дача Брехманов оказалась двухэтажным строением солидных размеров, возвышавшимся на окраине дачного массива, одной своей стороной выходившего к Волге. Я видела справа от себя ее похожую на жидкую смолу воду, которая тускло переливалась при свете звезд.

Я вышла из машины и огляделась. Отошла от забора и стала обозревать верхний этаж дачи. Света в окнах не было. Я снова приблизилась к забору и, подтянувшись на руках, влезла на него. О чудо! Все во мне напряглось и засияло. Окна первого этажа были освещены. Я спрыгнула во двор и неслышно подбежала к стене дома. До меня донеслись обрывки фраз, произнесенных Брехманом.

— Ты полный идиот, если рассчи… Я не намерен нести ответственность за…

К моему полному удивлению, Брехман находился в мужской компании, а не в обществе красивых и глуповатых девиц, как рисовало мне воображение. Я заметила открытое окно, соседнее с тем, из которого неслись голоса, и влезла в него. Комната выходила в коридор. За стеной шла оживленная беседа. Интуиция подсказывала мне, что разговор, происходящий в соседней комнате, имеет касательство к смерти Спиридонова. Я вышла на цыпочках в коридор и приблизилась к заветной двери. Она была приоткрыта, и мне удалось различить несколько фраз, из коих я поняла, что Брехману кто-то угрожает. Брехман, судя по голосу, не до конца утратил присутствие духа. Он даже иронизировал над обидчиком. Я хотела заглянуть в узкий проем, но боялась оказаться замеченной.

— Это все, что у меня есть, — пренебрежительным тоном произнес Брехман, — знаешь, сколько это в пересчете? Почти девять тысяч рублей…

— Пиши расписку на оставшуюся сумму, — холодно сказал угрожавший.

— Давай договоримся по-хорошему, — Брехман старался говорить спокойно, — эта расписка…

— Пиши! — крикнул мужчина, и вслед за этим раздался звук битого стекла — точно кто-то запустил в стену вазой или еще каким-нибудь хрупким предметом. — Мне не надо указывать. Я тебя грохну и даже не перекрещусь.

— Послушай… — не отступал камикадзе-Брехман, — эта расписка… А-а, ладно.

— Вот так-то оно лучше, — удовлетворенно процедил «собеседник» Брехмана, — вы у меня знаете где сидите!

— Не пойму, — почти невозмутимо произнес Брехман, — почему лично я должен все расхлебывать?

— Потому что, — раздался оскорбительный смешок, — твой шеф уже не может мне помочь. Он бесполезнее прошлогоднего снега. Есть все-таки на свете бог. А вот ты жив и поэтому должен восстановить баланс.

— Считаешь себя десницей карающей? — нервно рассмеялся Брехман.

— Ничего я не считаю. Вы меня кинули… — возмущенно кричал незнакомец, — кинули и хотите, чтобы я молчал, чтобы к вам не приставал. А вы будете на «мерсах» разъезжать! В то время как у меня брат под следствием. Я, дурак, поверил тебе, друг все-таки…

— Да какой ты мне друг, — неприязненно усмехнулся Брехман.

— Теперь-то конечно, — с нотой сожаления и горечи в голосе ответил мужчина, — сейчас я тебе не нужен. Более того, ты от меня избавиться хочешь.

— Ты освободишь Клару? — спросил Брехман.

— Пусть еще немного подождет. Ты думаешь, я тебя вот так отпущу? — противно хихикнул мужчина.

— Если ты в меня выстрелишь, — дрогнул голос Михаила, — то тебя посадят. Ты будешь первый, если не единственный подозреваемый.

— Ну это мы еще посмотрим! — запальчиво крикнул мужчина.

— Деньги ты свои получишь, — принялся его убеждать Брехман, — а убивать-то зачем? — Послышался натянутый смех. — Не глупи, лучше проваливай. Все останется между нами, я обещаю.

— Ты мне уже обещал, что поможешь, а сам наколол! — обиженно и раздраженно возразил брехмановский «гость». — И потом — подумай, кто меня станет искать? Я сюда на своих двоих приканал, не пожалел трудов. И времени тоже не пожалел. Никто не узнает, что я здесь был. А ты и твоя шлюха будете раков кормить.

— Она-то тут при чем? — горячо воскликнул Брехман.

— Ей не повезло, скажем так… — скрипуче рассмеялся мужчина, — я не позволю себя пинать, понятно?

В его голосе была такая сумасшедшая ненависть, что я не могла просто так оставаться на месте. Я поняла, что еще мгновение — и Брехман распрощается с жизнью. Я ринулась в комнату, с силой толкнув ногой дверь, и налетела на мужчину в сером плаще. Он успел выстрелить в Михаила и отпрянул к стене. Потом метнулся к окну и с ловкостью пантеры выпрыгнул во двор. Я даже не успела увидеть его лица. Михаил издал протяжный стон и, зажимая плечо, повалился на пол.

— Миша! — я кинулась к нему, по дороге сшибая бутылки со спиртным и фото в рамках, расставленные на небольшом столике.

Брехман был бледен и полуодет. Очевидно, гость застал его в наиболее приятный момент. Он лежал с перекошенным от боли лицом, беззвучно шевеля губами. Я склонилась над ним, убрала его руку и осмотрела рану. Потом рванула тюль, замотала ему плечо и, обнаружив на диване его заблокированный сотовый, набрала «03».