Моя маленькая Ведьма (СИ)

— Нет. И все наши анализы однозначно показывают: она — самый обычный ребёнок. Может, немного истощённый, и невысокий для своих пяти лет. Перепуганный и одинокий. Но — абсолютно нормальный. Все рефлексы в норме. И психические тесты тоже указывают на… Ну, неважно. Я бы даже сказал, что вот именно это — то, что она нормальна! — и вызывает у нас самые большие подозрения.

Майор Андерс Стерлинг поторопился вернуть невольно нахмурившиеся брови на место. Погладил тщательно выбритый подбородок оставшимися пальцами правой, своей, руки. Снова обратил глаза к листам бумаги и рентгеновским снимкам, которые держал в протезе левой. В голосе прозвучало плохо скрытое раздражение:

— Да тут не то, что — подозрения, доктор! Страх! Даже меня, простите, матёрого служаку, жутко пугает тот факт, что в нечеловеческих условиях эта девочка сохранила рассудок и… Вы говорите — она только истощена? Никаких заболеваний?

Доктор Ханс Ханссен снова бросил короткий взгляд сквозь бронированное односторонне прозрачное стекло в камеру. Поднял лицо к собеседнику:

— Никаких. Даже столь распространённой сейчас дисфункции почек, или банального гриппа Юровского. Ни-че-го! Обследуем пятый день. Некоторые анализы делали по три раза — не могли поверить результатам! Она даже общается так, как должна общаться маленькая девочка, испуганная вначале, а затем — привыкшая к незнакомой обстановке. И это тоже наводит на определённые мысли.

— Думаете, она — специально обработанный агент? Подброшенный нам для… Втирания в доверие? И — какой-нибудь диверсии? Или сбора разведданных?

— Что ж, можно это и так сформулировать… Однако, майор, поскольку именно вы у нас, — доктор выделил слово "вы", — отвечаете за внутреннюю безопасность, вам, как говорится, и карты в руки. Наше дело — выявить и сообщить всю информацию по её результатам. Ваше — решить, представляет ли она для нас угрозу. И — выпускать ли её из бокса.

Майор тоже глянул внутрь этого самого лабораторного бокса. Собственно, они стояли здесь, у контрольного стекла-зеркала уже минут пятнадцать, просматривая результаты анализов и тестов девочки. И уже успели три или четыре раза повторить почти одни и те же реплики этого странного диалога. Почти в той же последовательности.

И майор и доктор сомневались во всём. В первую очередь вызывало подозрение, естественно, именно отсутствие аномалий в организме и психике ребёнка: доктор, тоже не без раздражения, констатировал, что "таких нормальных детей у нас самих не рождается. У каждого — да, есть, какая-никакая, а — патология. От рождения. Ну, или развившаяся уже здесь, в подземельях. От, как раз, — подземелий. Или питания".

Взгляду майора представала чистая белая комната пять на пять шагов, с матово-белым плафоном на потолке. В одном углу — стандартная кровать из ДСП, обшитого пластиком, в другом — столик и стульчик. В боковой стене дверь: ванна и туалет. В центре комнаты, и во всех углах — беспорядочно разбросанные игрушки: куклы — пластиковые и "мягкие", мячики, домики, книги комиксов, кубики, детальки лего…

— Кстати, доктор, вы обратили внимание, что она играет больше не в куклы, а как раз — в кубики и лего? Насколько это характерно для… Девочки?

— Совсем не характерно. Впрочем, это, вероятно, можно объяснить тем, что там, где её держали… Или воспитывали до того, как она попала в подземелье Марвина, кукол не было. И она ещё не привыкла к таким игрушкам. Да и показать, что и как с ними делать — некому.

— Ваша правда, доктор. Но всё равно: я запрещаю пока женскому персоналу заходить туда. Кто знает — может, она как раз этого и ждёт? Чтобы как-то воздействовать именно на… Женщин?

— Некоторые ваши "сверхпроницательные" подозрения, господин майор, иногда напоминают мне, вы уж извините, банальную паранойю. Это — дитя! Ребёнок! Ну как бы она могла воздействовать на организм взрослой, сформировавшейся, женщины?!

— Как?! Этого и я пока не знаю. Более того: именно от вашей группы я жду таких сведений. Вам нужен подопытный, чтоб это узнать? Берите кого-нибудь из… Морпехов. Я хочу выяснить точно: какие в ней есть… Скрытые способности!

Но! Пусть она, так сказать, будет изолирована от остальных наших. Людей. Именно потому, что я, как вы выразились, параноик, девочка остаётся и останется здесь. Пока…

— Да — пока — что?!

— Пока я не решу, что её возможная, вложенная кем-то боевая программа, не нейтрализована. Или хотя бы — не забыта. Надёжно.

— Чёрт вас задери, майор! Что за чушь вы несёте?! Какая на…, "боевая программа"?! — всегда выдержанного доктора наконец прорвало, и он не столько говорил, сколько шипел, — Девочке — пять лет! Вы что, всерьёз считаете, что это — биоробот-убийца?! "Новое оружие", разработанное противником?! Да ведь противник — нежить, у которой мозги разлагаются с течением времени точно так же, как тает лёд под лучами солнца! Что такого они могут придумать, чего мы не смогли бы обнаружить нашими приборами?!