Моя мама сошла с ума. Книга для взрослых, чьи родители вдруг стали детьми

«Любовь к близким и неготовность увидеть их в уязвимом положении могут помешать объективно оценить ситуацию и вовремя прийти на помощь. Прежде всего это касается возможных неврологических заболеваний: вдруг "испортившийся" или постепенно "портящийся" характер может быть свидетельством развития неврологических процессов, значительная часть которых подлежит коррекции современными медицинскими средствами. Следите за тем, как пишут ваши родные: затруднения с изложением на бумаге и ухудшение почерка – повод для консультации со специалистом.

Даже самые хорошие из врачей – вне зависимости от специализации – часто отличаются отсутствием эмпатии. Поэтому лучше не подвергать близкого человека угрозе услышать тяжелый диагноз, а отправиться к врачу самостоятельно: на коммерческом приеме вы сможете обсудить всё, что потребуется. Скорее всего, вас попросят сделать дополнительные тесты и исследования, общение будет в несколько итераций. Дальше вы сможете сами решить, что говорить, а чего не говорить родным.

Стоит быть готовым к тому, что любой процесс – и неврологический в том числе – может развиваться быстро. Очень быстро! Поэтому стоит заранее подготовиться к реализации худших сценариев.

При сложных заболеваниях вам придется общаться с государством: с соцзащитой и судом – для, например, получения права опекунства; с районными поликлиниками и онкодиспансерами – для получения обезболивания на дому или направления в тот же Центр паллиативной помощи. И здесь нужно быть готовым к отсутствию эмпатии: может повезти, может – нет. Помните о том, что выездная психоневрологическая экспертиза – это стандартная практика и дело судьи – оформить на нее запрос на основании представленных вами документов (в частности, выписки из стационара), а не требовать представить ей больного живьем. Если же понадобилось срочное направление из поликлиники и диспансера – лучше сидеть у кабинета заведующей "до победного", не обращая внимания на обещания "мы вам позвоним, когда оформим".

Берегите родных…»

Любовь Аркус, журналист, основатель и руководитель фонда «Антон тут рядом», Санкт-Петербург

Мама Фаина Абрамовна была журналисткой, образованным человеком с прекрасной памятью. Знала наизусть много стихов, очень гордилась тем, что ее называли «ходячей энциклопедией», – она всё знала, всё помнила. У меня нет ответа на вопрос, повлияла ли ее жизнь на болезнь. Думаю, что нет.

Мама – еврейка из Львова. Когда началась война, ей было 9 лет. Отец ее ушел на фронт, а мама, моя бабушка, собрала своих троих детей, племянника, лежачую маму, мою прабабушку, и каким-то образом им удалось в тот же день выкатиться из города. Вся оставшаяся во Львове семья погибла, а они спаслись. Добрались до Алтайского края, провели там 4 года. У мамы там был туберкулез, сибирская язва. Шрам от сибирской язвы меня в детстве очень занимал, изобретательный был такой след.

Когда вернулись из эвакуации и с фронта вернулся ее отец, при маме рассказали, как погибли все ее прабабушки, дедушки, двоюродные братья и сестры, и у нее случился нервный припадок, как рассказывала мне тетя.

Школу мама окончила с медалью. Это был год, когда в разгаре были борьба с космополитизмом и сталинская антисемитская кампания, поэтому ей не дали золотой медали, и она очень это переживала.

Вдовой она осталась в 30 лет. Мой папа умер, когда мне было три года. И у мамы был такой постоянный набор жалоб на жизнь, который она все время повторяла, – как ей не дали золотую медаль, как ей не дали работать журналистом, как умер мой папа, как при ней умер ее папа… И она все время плакала и говорила, что нет на свете человека несчастнее нее. У нее в характере было копить обиды, которые нанесла ей жизнь. Может, потому что я всю жизнь это слушала, я научилась не помнить ничего дурного, не коллекционировать. Меня это подзадолбало, эти ее качества характера, поэтому у меня в характере всё прямо противоположно.

Насколько я помню, она была потрясающе умной женщиной. Очень красивой. Была очень веселой – не очень часто, но уж по полной. Вокруг нее всегда было замечательное общество, ее любили друзья. И она была очень любящей и прекрасной мамой.

Я стала замечать, что что-то не так, когда у меня родилась дочь. До рождения дочери у меня была любящая мама, для которой я была самая хорошая, самая любимая, самая прекрасная дочка на свете. А когда родилась моя дочь, это вдруг переменилось, я стала самой плохой, и это меня очень удивило. Маме было тогда 53 года.

Она стала гораздо более пессимистичной, более жесткой, потеряла способность к диалогу. Прежде она умела слушать – ее за это любили друзья. Постепенно она стала утрачивать эту способность, стала такой монологичной. Потом это превратилось в настоящую болезнь. А тогда меня страшно удивляли эти случившиеся с ней перемены.