Моя мать Марлен Дитрих. Том 2

Кроткая, милая молодая женщина поставила перед пятилетним Майклом тарелку, и тот, удивленный, спросил ее своим тоненьким дискантом:

— Сара, а почему номер твоего телефона записан у тебя на руке?

Сара обратила взор ко мне, колеблясь, не решаясь дать объяснение малышу. Мне страшно понравилось, что она не оторопела и не рассердилась при виде такого неведения.

— Скажите правду, Сара. Ему важно ее узнать.

И она сказала — просто, спокойно, голосом, в котором не звучали ни боль, ни ненависть.

В тот день мы собирали камешки на пляже; это занятие крайне серьезное, требующее полной самоотдачи.

— Мамочка, смотри! Какой красивый, с серебряными пятнышками, весь сверкает! Я отдам его Саре, пусть она полечит свою бедную больную руку!

Мать сообщала из Нью-Йорка:

Пишу статью для «Лейдиз хоум джорнал» на тему «Как быть любимой», за которую заплатят 20 000. Да! Ты прочла верно: 20 000 долларов. Ремарк жутко обозлился, узнав, сколько это стоит. И мне не помогло даже, когда я обратила его внимание на то, что дерьмо всегда оплачивается лучше, чем стоящая вещь; он все равно продолжал кипятиться.

…Я способна понять мужчин, которые предъявляют мне претензии, жалуются, что были со мной несчастливы, и восклицают: «Зачем она ко мне так относилась?» Женщинам я тоже подсыпаю лести, чтобы все были довольны.

Потом я подписала договор с издательством «Даблдэй» на книгу о красоте. Тут уж Ремарк так не ярился, потому что это о красоте. Когда о любви — тогда он чувствует конкуренцию. Только я одна умею писать о любви и о том, что такое труд любви.

Над статьей «Как быть любимой» она работала в те часы, когда ждала звонка Юла или его самого. Она хотела, чтоб ему были известны и внятны эмоции, ею описываемые. Наконец она показала ему рукопись в надежде, что он узнает чувства, которые она старалась в нем вызвать. По совести говоря, большая часть статьи вообще была написана ради того, чтобы привести Юла в восторг, порадовать тонкостью рассуждений. Он предложил ей помощь, она согласилась, и период сотрудничества стал едва ли не лучшим этапом их романа.

По ряду весьма грустных причин наш сериал приказал долго жить. Операторы не успели снять ни единого кадра. Я телеграфировала матери, что мы возвращаемся в Нью-Йорк.

13 августа 1953.

Любовь моя,

это будет чертовски мучительное дело: быстро написать письмо и сразу послать, так, чтобы оно застало тебя, в случае, если ты собираешься уехать.

О делах в Лас-Вегасе. Я подписала контракт с «Сахарой» самым крупным тамошним заведением. Это не «Сэндс», шикарнейшее место в Лас-Вегасе, где я жила и проводила время с Таллу. Таллу там меня перезнакомила со всеми, и я решила выяснить, умеют ли они свистеть. «Сэндс» — настоящий ночной клуб, роскошный донельзя, и его тут предпочитают остальным, потому что он маленький. Свистели они нормально. Я спела три песни и закончила вместе с Таллу. Это была песня «Спаси и сохрани вас добрый Бог». И поняла, что без репетиции тоже ни чуточки не волнуюсь, естественно, не надо принимать в расчет, что доброе дело сделать вообще легче, чем выступать за деньги.