Моя мать Марлен Дитрих. Том 2

Прими мое огромное «спасибо» за деньги. Они так мне помогают, ты даже не можешь себе представить! Каждый доллар имеет теперь для меня колоссальное значение. Я мог бы заработать много денег — хотя, разумеется, не столько, сколько зарабатываешь ты, великая актриса, признанная всем миром, — однако у меня надежный, крепкий бизнес, i.е.[20] хорошая клиентура. И всегда не хватает яиц на всех покупателей, потому что нет денег расширить помещение для несушек, для кладки и иметь, таким образом, больше птиц. Но, тем не менее, должен сказать, что сейчас у меня четыре тысячи кур. Когда я начинал, когда взял эту ферму, было только три, яиц мы получаем две тысячи сто штук ежедневно. Супружеская пара, наши работники, с января уйдут: я не в состоянии их дальше содержать, а это означает, что работы станет еще больше. Слава Богу, я здоров и могу трудиться. Тами работает так, как я никогда не мог от нее ждать, — от зари до зари. Мы едим дома каждый день, кроме одного дня в неделю, когда «повар» берет «свободный вечер» и вместе со мной едет куда-нибудь поужинать. Это вечер среды, но вчера мы не выезжали из дому по причине «банкротства».

Я не обескуражен — я люблю свою работу, свою жизнь здесь, люблю птицу; я понимаю, что достиг многого и не могу все это потерять. Жизнь должна стать лучше. И обязательно станет.

Мутти, купи, пожалуйста, что-нибудь для мальчиков к Рождеству, маленький сувенир от Папи. Так жаль, что не могу послать подарок Марии и Биллу! Что поделать — против ветра не пописаешь!

Пора браться за работу. Спасибо тебе еще раз, дорогая, спасибо за все. Обнимаю от всего сердца.

Папи

Отец мой стал жалким человеком; быть может, он всегда им был, а я, слишком юная, переполненная возмущением, об этом не догадывалась. Я так и не простила его за то, что он сделал сам и позволил другим сделать с Тами, но я научилась сострадать ему за то, что он позволил сделать с собой. Жизнь в атмосфере любви рыхлит почву для сочувствия. Мне даже хочется надеяться, что однажды я смогу посмотреть на свою мать просто как на человека со слабостями.

Дитрих позвонила мне, прочла по телефону письмо отца и присовокупила от себя беспощадное резюме:

— Ну как Папи может быть счастлив? Работать в поте лица — зачем? Чего пытается добиться? Он не должен вообще работать… А Тами? Работает! Вечная неудачница! Тоже могла бы сидеть, сложа руки. Я тружусь для вас всех. И зарабатываю достаточно. Тружусь, как вол, как твой Билл, который спины не разгибает. А чего ради? Даже ты… Вот ты теперь известная звезда ТВ. Зачем? В Вегасе я выступала для тебя, специально для тебя, для вашего семейства. И несмотря ни на что, все хотят работать. Сборище психопатов!

Она повесила трубку.

Хемингуэй получил Нобелевскую премию, и каждый отец, каждая мать в мире создали в своем сердце храм в честь доктора Джонаса Солка. Я склонялась над спящими детьми и, плача, благодарила за него Бога — за того, кто отвел от моих мальчиков страшный призрак полиомиелита.