Моя мечта о золоте и снеге

Я избежал столкновения с Жан-Филиппом, не испытав ни малейшего всплеска адреналина. У меня ощущение, что я взял эту гонку под контроль, я более быстр, а также сохраняю больше здравомыслия, чем остальные.

Из опыта знаю, что часто в этот момент гонки ты начинаешь совершать маленькие ошибки, и мне тоже не удается этого избежать на третьей стрельбе.

Я ухожу на штрафной круг и выхожу с него впереди моих преследователей, несмотря на один промах. Ландертингер недалеко – всего в шести секундах, но я ускоряюсь, чтобы он не мог меня догнать. Он грозный финишер, и я хочу оставаться от него в безопасном отдалении.

За двадцать минут интенсивной гонки ноги становятся все более тяжелыми. Мазь под лыжами стирается, это ухудшает скольжение, так что бежать еще труднее.

Перед выходом на стадион, для последней в этом олимпийском пасьюте стрельбы, я по-прежнему в одиночестве возглавляю гонку, но что особенно важно, остаюсь один на один с собой, чтобы собрать в железный кулак все извилины мозга.

На тренировках я представлял эту ситуацию сотни раз, пытаясь придать такую же важность тысячам пуль, как тем пяти, которые мне осталось выпустить в цель для того, чтобы осуществить мою самую прекрасную мечту.

Я знаю, что мне нечего защищать, моя позиция лидера не более чем предварительна, и звания победителя еще придется добиваться.

Я приступаю к стрельбе. Первая хорошо, вторая хорошо, третья хорошо, «оставайся сконцентрированным на технике», четвертая хорошо, «если ты попадешь, ты олимпийский чемпион…» Как раз таких мыслей мы стараемся в любом случае избегать, концентрируя всю энергию на технической стороне. Однако в решающие моменты моей карьеры я использую эти паразитные мысли в качестве вызова, чтобы доказать себе, что я сильнее, чем сомнения, которые нас неизбежно захлестывают.

Я по-прежнему в одиночестве возглавляю гонку, но что особенно важно, я остаюсь один на один с собой, чтобы собрать в железный кулак все извилины мозга.

Палец плавно нажимает на курок, и я знаю, что мой выстрел точен, еще до того, как пуля вылетает из ствола винтовки.

Вижу, как поднимается белый клапан, будто в замедленной съемке. Я ликую.

Ничто не преднамеренно, это живет во мне и я не могу это удержать. Сегодня, когда я просматриваю фотографии с гонки, фото этого волшебного момента, я не узнаю себя. Жесты, взгляд, выражение лица – все это мне не принадлежит. Это говорило мое тело, которому нужно было освободиться от переполнявших его эмоций.

Я ухожу с огневого рубежа, зная, что скоро осуществлю мою мечту. Пока стрелял, я слышал, что Ландертингер промахнулся двумя выстрелами. Мне остается только аккуратно пройти последний круг, чтобы мое чемпионство стало официальным. Я начинаю в быстром темпе, чтобы сохранять как можно больший отрыв от соперников, которые выйдут с огневого рубежа позади меня. На вершине первого подъема стоит Стефан. Он улыбается, но у него сел голос. Это первый человек из нашей команды, которого я встречаю, и у меня не возникает никакого желания прыгнуть в его объятия. Это немного подождет! Даже если я сполна наслаждаюсь этим кругом почета, я должен оставаться сконцентрированным. Предстоящий спуск – в плохом состоянии. Я замедляюсь перед тем, как совершить крутой поворот вправо, и знаю, что как только миную его, ничто больше не может со мной случиться. Жан-Поль, тренер женской сборной, стоит на выходе из виража. В течение всей гонки он находился на этом месте, чтобы помочь нам в случае падения. Он поднимает запасные палки, которые нам, к счастью, не понадобились, молчаливо отдавая мне честь.

Далее, через несколько сотен метров, выстроились сервисеры, поднимающие руки в знак приветствия. Их крики заглушены ревом публики, но я ясно различаю слезы, которые текут у них по щекам.

На вершине очередного подъема вижу Тьерри Дюссера, тренера моей юности. Он всегда верил в меня, и я счастлив, что теперь он в первых рядах среди тех, кто разделяет эту победу.

Последний толчок палками направляет меня на спуск, который ведет к стадиону. Меньше чем через две минуты я пересеку финишную черту!

Мне еще остается миновать огромную трибуну, а потом повернуть налево, чтобы выйти на финишную прямую. Мне нравится эта часть трассы, она позволяет использовать всю амплитуду моего лыжного хода.

Как и четыре года назад, я посылаю ей [телекамере] поцелуй и выбрасываю кулак к небу, пересекая линию моего освобождения. Это мой последний жест перед тем, как стать олимпийским чемпионом.